С некогда тонкой талией приходится попрощаться, и Лис очень надеется, что это не навсегда: беременность, в конце концов, явление временное, чего не скажешь о последствиях. Как и о последствиях измены. Лис вздыхает, когда вспоминает Тьяго. Он вырос перед ней, как грозовая туча, и заявил, что никогда не разбивался, а его смерть два года назад была лишь хорошо спланированным спектаклем. Он сказал, что все это время жалел только об одном: о ней. Лис, конечно, тоже скучала, переживала страшно, пару раз даже хотела выйти в окно, но теперь… теперь у нее есть Раф. Еще немного, и она станет его женой, родит детей… Тьяго, ты о чем вообще? Ты – прошлое. Там и оставайся. Но прошлое, как известно, не проходит бесследно. Порой оно возвращается и напоминает о себе знакомым парфюмом, мягким взглядом и ласковыми прикосновениями… у Лис снесло крышу. Нет, ей хватило сил и самообладания оттолкнуть воскресшего бывшего, но слишком поздно: двадцать второй обо всем узнал. Он узнал об измене не физической, но духовной, а это еще хуже. На какое-то мгновение, на долю блядской секунды, Лис засомневалась в любви к Рафу, и этого хватило, чтобы Раф разочаровался. А разочарование, как известно, жалит сильнее злости, ярости и обиды.

Раф не кричал. Он просто молча ушел из их номера.
И, кажется, из её жизни.

Домой они вернулись вместе, но порознь; и дом оказался вовсе не домом, а холодным  неприветливым строением из четырех стен. Лис больше не чувствовала себя важной или нужной; до сих пор не чувствует. Она просто соседка, чью компанию Раф вынужден терпеть. И все же девочка благодарна двадцать второму за то, что он не платит ей той же монетой: не водит в дом посторонних женщин, не раздевает их, не заставляет выстанывать его имя. А все потому, что Раф лучше. И он не заслужил быть обманутым, тем более такой бестолковой, безымянной и бездомной девчонкой, как Лис.

И все же жизнь продолжается. Лис, не находя в себе наглости мелькать перед глазами Рафа, целыми днями пропадает в гараже. Каждый раз, когда она приближается к тачке, то подсознательно надеется, что вот-вот придет двадцать второй и оттащит Лис от ненавистного автомобиля, но... он не приходит. Ему все равно. Безразлично. И это самое ужасное.

Безразличие это всегда конец.

О будущем она думать боится. Что будет дальше? Ничего хорошего. Лис разродится, и Раф выставит ее из собственного дома, а заодно и из жизни, окончательно и бесповоротно. Еще нерожденные дети – это единственная причина, почему двадцать второй позволяет Лис топтаться рядом. Как только они появятся на свет, пиши пропало. Для Лис. Что ж, хотя бы у ее детей будет всё: большой просторный дом, много игрушек, а главное – любящий родитель.

Но как же Лис?

Вздохнув, она облачается в безразмерную белую футболку, мастерски скрывающую живот, и в узкие черные джинсы. На ноги девочка натягивает бессменные белые кроссовки, а волосы оставляет распущенными. Они длинные и каштановые, непокорные, под стать хозяйке, и постоянно лезут в лицо, но Лис их любит, а потому редко забирает в хвост или в косы. В этом виде она шлепает в гараж, где ее верно ждет отремонтированная тачка. Последняя деталь вчера легла, как влитая, и двигатель красной «шелби» заурчал, словно сытый довольный кот. Вчера Лис не осмелилась устраивать тест-драйв – поздно было, темно – и оставила это приятное дело на сегодняшний день. И вот, ура! – день «икс» настал. Лис, нежными пальцами огладив одно из блестящих крыльев, отворяет дверь и падает на водительское сидение. На мгновение она замирает: кажется, в салоне все еще витает аромат туалетной воды Тьяго… приходится встряхнуть головой, чтобы выкинуть из мозга чертово наваждение. Вобрав в легкие больше воздуха, девочка аккуратно, словно боясь навредить, выжимает педаль газа. Прекрасная кроваво-красная «шелби» изящно выворачивает на большую дорогу, покидая пределы дома. Наслаждаясь ласковым урчанием двигателя, Лис как будто забывает обо всех проблемах. Есть только она, дорога и поставленная на ноги – на колеса то есть – «шелби», плывущая по автостраде. Тачка ведет себя на удивление хорошо, она словно в благодарность за долгожданное лечение идет плавно и мерно.

Накатавшись, Лис тормозит возле супермаркета: нужно перекусить. Поход за пончиками проходит успешно, но как только девочка возвращается на стоянку, пончик падает наземь вместе с челюстью Лис. Где. Моя. Тачка??? Ее нет! Она исчезла, растворилась, как сахар в горячем чае! Еще несколько мгновений Лис стоит, открыв рот, и даже дышать не может. Вдруг она испытывает острую потребность выпустить пар: сесть прямо посреди парковки и начать рыдать, рыдать громко и истошно, чтобы весь мир услышал! – услышал и пожалел. Нет, нельзя; возьми себя в руки, тряпка! Сделав вдох, Лис собирается с мыслями и начинает усиленно думать. Это так сложно, когда ты в панике… раньше, до расставания, за нее думал Раф. А теперь она одна в этом мире. В мире, который украл единственное утешение и радость.

— Ладно, — шепчет она сама себе под нос, — копы отпадают. Раф тоже. Диего? Нет, он не будет мне помогать втайне от Рафа. Придется самой… бля! Навигатор, точно, навигатор, — и она принимается нервно постукивать по карманам джинсов в поиске телефона. Ее айфон, подаренный Рафом на Новый Год, и тачка соединены между собой связью, и Лис может отследить, где находится «шелби». Бинго! Получается. Переполненная обидой, злостью и адреналином, Лис решительно ступает по направлению точки, мелькающей на экране телефона. Через двадцать минут плутовка останавливается, потому что цепляется взглядом за гладкие крылья любимой тачки. И все здравомыслие улетучивается, когда девочка видит рядом с «шелби» чужого человека. Отойди! Это мое! Не трогай! Не смей к ней прикасаться!

— Эй, ты! — окликает Лис парня, — отвали! Отвали от нее или я вызову копов!

Отредактировано Lis Suarez (2020-05-22 16:13:21)

Пацан отвечает на каком-то непонятном языке, и Лис теряется. Что? Что ты сказал? Его речь звучит несколько грубо, почти что агрессивно; буквы шероховатые, шуршащие, но с примесью мягких звуков «р», как у французов. Лис не знает такого языка, но интуитивно делает вывод, что он родом из восточной Европы. Вышеназванный вывод так и остается пылиться в голове маленькой глупой девочки, ибо спрашивать о правильности догадки нет никакого смысла: угонщик все равно ничего не поймет. Рассеянно потоптавшись на месте, она пытается придумать, что делать дальше. Языковой барьер – серьезная проблема, и девочка не знает, как ее решить. Задумчиво сморщив нос, плутовка чешет затылок и встрепывает густые каштановые волосы, которые красиво блестят в свете заходящего солнца. Так же блестят отполированные крылья ее тачки, в которой только что копался этот иноязычный варвар. Как он вообще посмел прикоснуться к ее машине?! Ладно, без паники; злостью проблемы не решить, а тачки не вернуть. А что, если попробовать поговорить с ним по-английски? Международный язык худо-бедно знают все, даже Лис. Она изучала его почти четыре года в пансионате для девиц, куда была сослана ненавидящей матерью. Потом пользовалась редко – говорила в основном на родном испанском языке: почти не практиковалась. Сейчас девочке приходится уповать на остаточные знания. И только Лис хочет открыть рот, как пацан ее опережает. И говорит по-английски. Криво, косо и с дичайшим акцентом, но вполне понятно.

— Это моя машина, у вас есть… документы на нее? —  и хитро улыбается. Почему-то он похож на лиса, незаметно забравшегося в курятник.

До девочки не сразу доходит смысл его слов. Несколько мгновений она неподвижно стоит, как истукан, и тупо смотрит на парня, пытаясь переварить сказанное. Это не так легко! – дело в ужасном акценте, который мешает разобраться в словах. И в их смысле. Итак, что он там сказал? Моя машина? В смысле, твоя машина? Она моя! Моя! Вот уже два с половиной года, как моя! Я ее восстанавливала после чудовищной аварии, лечила и выхаживала вот этими руками! Я воровала, чтобы ее прокормить, а занималась прочими непристойными делами! Она моя!

От обиды, от злости и ярости Лис начинает раздуваться, как индюшка. Девочка часто дышит и глазами хлопает, хмурит брови и губы поджимает, рот открывает, силясь извергнуть на наглеца тираду самых отборных испанских ругательств, но не находит слов. Ей хочется осадить его, хочется поставить на место и хорошенько отчитать, но, как это всегда бывает по закону подлости, в голове пусто. Предательское перекати-поле. Слова не складываются в предложения, а мозг способен генерировать только новые волны возмущения и негодования. И это у нее! – у Лис, которую превыше всего ценят за способность откусить по локоть руку, когда в рот положен один лишь палец.

Приходится приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки. Для Лис сейчас успокоиться – это все равно, что потушить огромный пожар маленьким ведром воды. Но она честно старается: прикрывает глаза и делает несколько выдохов через округленные губы, сжимает и разжимает кулаки, выпрямляется. Бросив короткий взгляд на варвара, Лис понимает, что война будет долгой и, возможно, с жертвами. 

— Нет, — отрезает Лис и важно прикрывает красивые глаза. Ее руки деловито скрещиваются на груди или, быть может, этим жестом она подсознательно пытается отгородиться не только от вора, но и от всего этого цирка? Впрочем, неважно. Девочка просто хочет вернуть любимую тачку в гараж! Неужели это так много? — Это не твоя машина. Она – моя, — хмыкает Лис. На английском языке она говорит весьма недурно, хоть и с акцентом. Еще периодически путается во временах, но разве это удивительно? – их там двенадцать! — Ты ее угнал с парковки возле торгового центра. Я это своими глазами видела. А если ты хочешь доказать обратное, то… — Лис сужает темные глаза, и они становятся похожими на острые лезвия, — сам покажи документы. А еще лучше – верни тачку, так как мы оба знаем, чья она. И если ты этого не сделаешь, я вызову копов! — и в качестве доказательства собственных угроз Лис ловкой ладонью ныряет в задний карман темных джинсов. Несколько быстрых движений, и девочка демонстрирует телефон с бессменными «девять один-один». Цифры уже набраны и ждут звездного часа.

Это чистой воды блеф, но варвар-то этого не знает. Лис искреннее надеется, что угроза сработает, ибо не представляет, что делать в случае провала. Оружия у нее нет, а грозить тумаками с ее-то ростом… кстати, необходимо подобраться к тачке поближе, чтобы варвар, когда весь этот цирк достигнет финала, не успел уехать. Но она боится… девочка понятия не имеет, что на уме у угонщика – читай – преступника. У него может быть оружие. У него могут быть проблемы с темпераментом. Или с головой. А еще у него такие мышцы, что он сломает Лис одним ударом. А ей никак нельзя ломаться сейчас, ведь через несколько месяцев рожать. Если она потеряет детей, то до конца жизни себе не простит. Нет, подходить ближе девочка не будет: слишком большой риск. Она и так слишком сильно рискнула, когда пошла одна выслеживать гонщика, когда нашла его и окликнула. Её безалаберность привела к тому, что сейчас она стоит в забытой всеми богами подворотне напротив преступника. Он может быть вооружен и опасен, а Лис… а у Лис есть только бесконечно желание вернуть тачку, смекалка и небольшое пузо, надежно спрятанное под футболкой.

— Ну и че? Каков твой положительный ответ?

Отредактировано Lis Suarez (2020-06-07 15:52:05)