Ехать в полном молчание, и в такой же неизвестности – ну, такое себе удовольствие. Страх тонкой струйкой проникал в сознание, устраиваясь там поудобнее, рядом с паникой, которая уже благополучно разложила свои вещи. Дэвид был помешан на безопасности, но как тщательно он выбирал того, кому доверил мою жизнь? Взгляд невольно был брошен на мужчину, что управлял автомобилем спокойно, не делая каких-либо резких движений и уж тем более, не превышая скорости, словом, пытался не выделяться из общей массы.
Рей держался отстраненно, не задавал каких-либо вопросов, либо, не желая знать ответы, либо же просто молчание ему было куда приятнее болтовни. Едва сдержав тяжелый вздох, который так и просился наружу, я кинула взгляд за окно, поджав губы, на которых сейчас не было и грамма помады.
Обычно в это время я спешила на работу в бар, мне нравилось бывать там, наблюдать за тем, как народ расслабляется после тяжелого трудового дня или же просто приятно проводит время. Таким образом, отдыхала и я сама, если честно, вот, так, просто глядя на толпу и пропитываясь той, царившей там, атмосферой. Бар – был моим детищем, сокровенной мечтой, исполнение которой я добивалась слишком долго и упорно.
- Аэропорт? – Я вскидываю вопросительно бровь, а после смеюсь нервно, напряженно и коротко. – Позволь поинтересоваться, а чья это была идея? – Я взмахиваю рукой, имея в виду выбранный кем-то способ передвижения. – Дэвид, наверное, забыл о том, каким был последний наш совместный перелет. – Произношу, вновь поджав губы. О том, что самолет выбрал отец, уже не так важно, как тот факт, что у меня чуть ли не паническая боязнь высоты. Стоит ли говорить, что длительные перелеты я всегда переношу тяжело, даже под изрядной дозой успокоительного?
Чем ближе мы были к аэропорту, тем сильнее паника давала о себе знать. Где-то глубоко внутри я надеялась, что это лишь этакий промежуточный пункт. Мол, вот, мы сейчас здесь сменим машину и помчим куда-то в соседний штат, но хренушке заюшке. Даже будучи в толпе незнакомцев, Рей не выпускает меня из виду, держится где-то рядом, а после плавно завернул к стойке регистрации. Получив на руки посадочные талоны, я поверила в реальность происходящего. Интересно, а удастся ли сбежать от Рея? Что-то подсказывало мне – нет
- Да, - соглашаюсь я, произнося слово бесцветным голосом, - ему придется постараться. – Я была упрямым, упертым и в силу природного характера, вредным ребенком, повзрослев – не особо то и изменилась, действуя больше на эмоциях, чем руководствуясь здравому смыслу. Внезапно, прямо посреди длинного коридора, я остановилась. – Вы знаете, в чем дело? – Задаю прямо вопрос, ожидая прямого ответа. – Ситуация действительно настолько серьезная, что все это необходимо? – Под «это» я имела в виду бегство. Это не отпуск, не командировка, а именно бегство. Ответа я не получила, зато меня мягко подтолкнули, принуждая продолжить движение, дабы не привлекать к себе внимания. Сделав вдох, я повиновалась. Как долго я еще буду это делать?
Проходила по салону самолета я на негнущихся ногах, серьезно. На подкорках сознания промелькнула мысль о том, что в одном из внутренних карманов сумки, лежат успокоительное, которое я принимала в те дни, точнее, ночи, мучаясь от плохих снов. И эта мысль сделала мне очень хорошо. На тот случай, если все будет совсем плохо, приму, чуть больше положенного, но меньше максимальной суточной нормы, и усну. Но не факт, что смогу потом проснуться в нужное время, а обременять мужчину, что занял кресло возле меня – нет, спасибо. Он, кстати, любезно пустил меня к окну, и от одного только взгляда туда, я непроизвольно впилась руками в подлокотники кресла.
- Во время полета? Или вообще? – Произношу, изучая его лицо, глядя на него так же, как и он смотрит на меня. Голос звучит спокойно – очко в мою пользу за то, что смогла сдержаться, хотя что-то внутри уже металось в панике. Когда самолет и вовсе стал разворачиваться, готовясь набирать скорость и высоту, я прикрыла глаза на мгновение. – В любом случае, на оба вопроса – да, у нас с вами будут проблемы. – Отвечаю честно, а после открываю глаза, делая глубокий вдох. – Сколько нам лететь? Часов десять или двенадцать? Я панически боюсь высоты, поэтому, зря вы это. – Киваю головой на окно. Одним жестом, опускаю шторку, скрывая вид, но помогает мало. Сам факт того, что через какое-то время мы будем высоко в небе – нервирует и пугает. – К тому же, я не уверена в том, что, если Дэвид вляпался во что-то настолько серьезное, что высылает меня из страны, под охраной и не на неделю… - Качнув головой, я поджала губы, стараясь не дать страху завладеть головой. Обернувшись к нему, я на мгновение поджимаю губы, чтобы затем выдать правду. Голую и неприкрытую. – Я не уверена в том, что вы сможете меня защитить. Вот и все. – Пожав плечами, я сильнее сжимаю подлокотники, чувствуя подступающую тошноту – самолет начинает набирать высоту.
- К тому же, меня не радует тот факт, что какое-то время я проведу в компании совершенно незнакомого мне человека, вдали от своих близких и друзей. – Помолчав еще пару мгновений, я добавила. – Думаю, и вас этот момент тоже не особо радует, но, благодаря моему отцу, я – ваша заноза в заднице на неопределенное время. – Хотя, кто чья заноза, да, в каком месте,  еще разобраться надо. -  Но я так же понимаю, что это ваша работа, а  потому…. – И вот тут я говорю то, чего я сама от себя не ожидала. – Обещаю постараться не усложнять вам жизнь. Только постараться. За результат не несу никакой ответственности. И раз уж мы с вами в одной лодке, надо установить какие-то правила, верно? Или вы будете следовать за мной абсолютно повсюду? – Я ощущала усталость, и это отражалось на моем лице и в моем голосе. Мне бы поспать, в стрессовых ситуациях клонит в сон, но сейчас не время. По крайней мере, до тех пор, пока тошнота не сойдет окончательно.

Тонкие пальцы с маникюром в черных тонах, впиваются в подлокотники кресла, пока самолет готовиться ко взлету. Двенадцать часов полета – мой личный круг ада, который предстояло пережить прямо сейчас. Тошнота, вызванная чувством паники, лишь усиливается, не желая отступать. И пусть шторки были опущены, я все еще слышала звук мотора и разговоры других о том, какой прекрасный вид открывается с такой высоты. Твою мать. Паника подкрадывалась, маяча уже где-то рядом, и мне срочно нужно было переключить свое внимание еще на что-то. Сосредоточиться на дыхании и делать вдохи-выдохи под мысленный счет оказалось не так уж и просто, но эффективно, спустя пару минут стало легче, даже мыслить получалось адекватно.
- Можно на «ты», пожалуйста? Терпеть не могу это «вы», на работе хватает. – Передо мной на столике появляются таблетки, и я вопросительно вскидываю бровь вверх. – Хорошая подготовка. – Киваю я, изучая в руках блистер со снотворным. – Только эти меня не возьмут. Слабая дозировка.
Заметив внимательный взгляд в свой адрес, я внимательно выдерживаю его даже не моргнув – очко в мою пользу. Все дело в том, что уже однажды в своей жизни я перенесла достаточно сильную психологическую травму, последствие которой до сих пор преследовало меня в качестве ночных кошмаров или бессонных ночей, проведенных на работе. Зато я достаточно быстро и свободно засыпала с первыми лучами солнца, как только темнота разбавлялась чем-то живым и светлым.
Различные терапии, пройденные мной не только в Лос-Анджелесе, но и в других городах, у хороших врачей, принесли результаты, но не столь грандиозные, как нам обещали.  Кажется, именно тогда, когда Дэвид видел мое состояние, он и помешался на моей безопасности. Я научилась жить с моими демонами, научилась усыплять их снотворными или успокоительными, перестала идти у них на поводу, но вот отец все еще не продвинулся в этом никак.
- Знаю, - делаю глубокий вдох, и вместо одной положенной, выпиваю две таблетки снотворного, надеясь, что посплю пару часов, - мне уже доводилось иметь дело с личной охраной, правда, всего на пару часов в день.
Девид не мог сопровождать меня всегда и везде, а я не могла просто так покинуть пределы своей квартиры, зная, что тот, кто сделал это со мной, все еще на свободе. Тогда отцу впервые пришла идея нанять человека, который бы сопровождал меня до клиники и обратно, отчитывался бы ему и немного развязал бы руки, позволяя работать дальше. Вся проблема заключалась в том, что мое сознание, находящееся под влиянием транквилизаторов и психотропных веществ, не смогла запомнить черты лица, а в качестве ментальной защиты еще и заблокировало в воспоминаниях любые отголоски об этом человеке. Я помнила, что со мной происходило, помнила, как больно это было – ощущать сотню маленьких порезов по всему телу, помню, как кричала другая девушка, но совершенно не помнила, кто делал все это. А потому, находясь в людном месте, я буквально сходила с ума, подсознательно пытаясь примерить на каждого роль похитителя.
- Границы… - Произношу негромко, словно, размышляя вслух.  -  Вся проблема в том, что я понятия не имею, как выстроить эти границы, но они мне нужны. Я не привыкла, чтобы моими действиями руководил кто-то другой, не привыкла быть под контролем и наблюдением. Если бы мы остались в городе, там был бы ряд ограничений, но в другой стране… - Снова устало тру виски, а после и переносицу, чувствуя, как все это сильно выбило меня из колеи. – Черт, я даже не представляю, что мне там делать? Отдыхать? Играть роль туристки? Что? – Плотно закрыв глаза, снова делаю глубокий вдох, душа в себе ту злость, вызванную беспомощностью.  Одним своим принятым решением, как по его мнению, верным, Дэвид лишил меня всего – работы, увлечений, каких-то домашних дел, и я понятия не имела, как себя вести дальше.
- Я сорвалась. – Глубокий вдох. – Извини. Сначала стоит поговорить с отцом, выяснив, куда он вляпался на этот раз или кому перешел дорогу, а уже после думать о границах дозволенного. – Рассуждать здраво и логически оказалось проще, когда твои мозги постепенно стали очищаться. Таблетки стали постепенно действовать, но до того, как я засну или погружусь в дремоту, у меня было еще немного времени. На глаза попались таблетки, все еще лежащие передо мною. – Есть еще одна проблема. Из-за стресса и нервов я снова могу перестать спать ночами. На этот случай у меня есть таблетки, прописанные врачом, но их осталось всего пара штук. Я не думала об этом, когда собиралась в дорогу, вернее, я не думала, что отец решит выслать меня из страны. В рюкзаке, в маленьком кармашке, там лежат они и рецепт на них же. Рассуждая логически, идти с ним в аптеку нельзя, возникает не менее логический вопрос, что делать?

Темнота и пустота стали моими спутницами на время перелета. В сон, если можно так назвать это состояние, я провалилась буквально через полчаса после приема таблеток. Ничего из реального мира не проникало сквозь толстую пелену сонливости. Даже, если мне удавалось проснуться, то не более чем на десять минут и то, лишь для того, чтобы убедиться, что мы еще в воздухе, натянуть плед, выданный стюардессой, до самого подбородка, и снова провалиться в темноту.
Окончательно я сумела прийти в себя, лишь оказавшись на улице, подставляя лицо теплому порыву ветра и радуясь, что стою ногами на твердой поверхности. С корабля на бал, а вернее, с самолета в такси, и машина уносит нас дальше вглубь города. Сейчас меня мало интересовали его виды, хоть и стоило признать, что Буэнос-Айрес в вечернее время был прекрасен. Рей обещал, что как только мы заселимся в гостиницу, у меня появится возможность связаться с отцом, и эта мысль жгла мне сознание.
- Ты. – Поправляю его, продолжая смотреть куда-то за окно, на проезжающие мимо машины, но, не концентрируя на чем-то определенном свое внимание. – Мы договорились, что будем на «ты». – Сделав короткую паузу, за которую я оценивала свое состояние,  продолжила. – В целом нормально. Перелеты всегда даются мне нелегко.
Находясь в состоянии стресса, я всегда страдала бессонницей. В этом случае, хоть и спала я под таблетками, но отдохнувшей, бодрой, или на худой конец, хотя бы выспавшейся, я себя не ощущала, а вот разбитой – да, такое чувство было, голова все еще оставалась тяжелой, а мышление заторможенным. Словно читая мои мысли, он повторяет фразу, сказанную еще в самолете.
- Я очень этого жду. – С какой-то ухмылкой, произношу, прислоняясь лбом к прохладному окну.
Такси остановилось возле гостиницы, и, не дожидаясь какого-либо разрешения, я открыла дверь. После самолета замкнутые пространства меня немного нервировали, выводя из себя, и хотелось оказаться на свежем воздухе, в окружении живых людей, и ощущать всем известное одиночество в толпе. Кинув взгляд на своего сопровождающего, я подумала тогда, что в одиночестве мне не быть еще долгое время.
Гостиница оказалась.... Очень даже ничего. Высокое здание с балконами, откуда наверняка открывался шикарный вид на город. Подхватив свой рюкзак, я послушно дождалась  мужчину, и уже не дойдя пары метров до стеклянных дверей, я остановилась, поджав губы.
- Кажется, если выстраивать границы, то сейчас самое время, да? – Обернувшись к нему, я прочла в его глазах ответ. Зайди мы сейчас туда под каким-либо из видов, или, так сказать, прикрытий, то и придерживаться нам его придется до тех пор, пока мы не покинем стены отеля. В первую очередь мы туристы, которые не должны ничем выделяться от общей толпы. Кинув взгляд чрез стекло, заменяющее здесь одну из стен, я чуть склонила голову на бок, вспоминая его слова в самолете. – На брата и сестру мы с тобой не тянем. Разные совсем. К тому же будет странным, если брат будет везде… - Я сделала паузу, подбирая слова, - следовать за сестрой.  Как бы странно не прозвучало это из моих уст, молодожены – самый оптимальный вариант.
Просторный холл с высоким потолком, был в теплых коричневых цветах, в основном благодаря отделке из дерева. Пока Рей договаривался о номере, регистрировал и получал карточки ключи, я стояла рядом, глупо улыбаясь, и делала вид, что просто счастлива находиться здесь. Я не слышала о том, что они там говорили, мои глаза все это время скользили по окружающей обстановке, отмечая мягкую зону, состоящую из двух диванов и нескольких кресел, стоявших вокруг журнального столика, наличие указателей о том, в каких сторонах находиться лифт, а в какой бар с рестораном, и о том, что здесь, помимо всего имеется небольшой тренажерный зал. Ситуация явно становилась лучше.
Сумки остаются стоять в пороге, пока я босыми ногами прохожусь по номеру, осматриваясь. Единственный свободный номер для новобрачных – оказался двухуровневым, с одной двуспальной кроватью наверху, и двумя удобными диванами внизу. С балкона, как я и предполагала, открывался шикарный вид, и стоящие два плетеных кресла, позволяли наслаждаться им в относительном комфорте.  Однако номер я могу изучить позже, а вот, сейчас…
Спустя полчаса я металась по номеру, злая, как сто чертей, доставленных прямиком из ада. Мой новый телефон лежал на журнальном столике, посередине общей комнаты, и прямо сейчас у нас был общий разговор с моим отцом, в ходе которого наружу всплыла истинна, неприглядная во всем ее проявлении.
- Вот, почему ты мне этого сразу не сказал, да?! – Я переходила на крик, взбешенная ситуацией и обстоятельствами, в которых сейчас была вынуждена оказаться. – Ты мог обратиться в полицию, и ничего бы этого, - я неопределенно взмахнула руками, а после поняла, что он этого не видит, - ничего этого не было бы, черт побери!
- Суд состоится через три недели. Айви, послушай, я не хотел, чтобы тебя это как-то коснулось.  Как только приговор будет вынесен, ты сможешь вернуться. - Он вздохнул, явно осознавая, что ничего сейчас уже не изменить. – Если бы я обратился в полицию, то нас поместили бы под защиту, и я не смог бы дальше искать доказательства виновности этого человека….Пойми меня, пожалуйста, это моя работа, мы почти докопались до истины…
- Нет, Дэвид, не хочу и не буду! Ты сделал это, потому, что твое завышенное чувство справедливости снова встало на первое место. Ты не захотел делиться со мной проблемами, а решил просто выслать, черт знает куда.  А как же моя работа, Дэвид? – Обида и злость клокотали внутри меня, не позволяя мыслить трезво и здраво, возможно, спустя пару дней, а может, даже часов, мне будет стыдно за сказанные слова сейчас, но пока… - А что будет дальше? Ты каждый раз будешь нанимать мне охрану, и отправлять «путешествовать», - я изобразила пальцами кавычки, скорее по привычке, - ведь так ты сказал всем, да? О том, что я устала и решила поехать, чтобы развеяться?
-  Не говори так, я делаю это ради тебя! Я не хочу, чтобы произошедшее с тобой…
- Давай, договаривай! – Я остановилась на месте, сверля глазами смартфон. – Договаривай! Этого ты ему не сказал, да?– Игнорируя Рея прежде, сейчас, я повернулась к нему лицом. – Год назад меня уже похищали. – В его глазах я уловила тень какой-то мысли, какой-то эмоции, но не смогла определить значение. -  Вот, почему из охраны ты у меня не первый. – Снова оборачиваюсь к телефону, словно, на его месте сидит Дэвид. Я даже представляла себе его лицо. – Приговор вынесут, хорошо. – Я вернулась к его словам, сказанным ранее. – Но, если это настолько влиятельный человек, то где гарантия, что он не захочет достать тебя или меня после приговора в качестве мести? Об этом ты не думал? – По повисшей в трубке тишине, я поняла, что лишний раз подбросила повод для его паранойи. – Оставлю тебя наедине с этой мыслью, папочка.
Не сказав больше ни слова, я прямым шагом, игнорируя Рея снова, проследовала к открытой лоджии и, закрыв за собой дверь, подошла к перилам. Плевать мне сейчас было на вид. Все, что я хотела, это привести свои растрепанные нервы в относительный порядок. Три чертовых недели в чужом городе, в чужой стране, что уж там и совершенно с чужим человеком. Глубокий вдох, затем второй и третий, не помогли ни капли. Прикрыв глаза, я подставила лицо теплому ветру, и стояла так до тех пор, пока не услышала позади себя шаги.
- Я не стерва, и не законченная сука, которая не ценит старания отца. – Поджав губы, я открыла их, стук несильно ладонью по круглым перилам. – Просто я устала идти у него на поводу, каждый раз менять свою жизнь, стоит мне только ее более или менее привести в норму. Если раньше еще как-то было терпимо и не сильно критично, то после того похищения… - Усмехнувшись, я снова втянула носом воздух. – Год назад меня похитили с парковки спортивного комплекса рано утром. Вкололи какую-то дрянь и увезли. Пришла в себя в подвале с еще одной девушкой. Нас держали почти двое суток, обманом, Бель удалось сбежать, и привести помощь. К этому моменты я была, - замялась, я подбирала выражения, - не в самом лучше виде – под наркотиками. – Коснувшись кончиками пальцев кожи предплечья, я почувствовала едва ощутимые рубцы. – А на моем теле были вырезаны какие-то линии, знаки, руны или черт знает, что это было. Спустя месяц, когда я проходила лечение в клинике, вторую девушку нашли с перерезанным горлом.  Это похищение никак не было связано с делами отца, но он буквально помешался тогда на моей безопасности.
В последних словах звучала все та же обида и горечь. Тогда ему оказалось проще отдалиться, нанять охрану, врачей, которые бы назначали мне препараты, поддерживающие мой рассудок, чем быть рядом и успокаивать, когда ночью мне в очередной раз снились кошмары, заставляющие плакать и кричать. Он погрузился в работу, игнорируя мир, оставляя меня одну барахтаться во всем этом дерьме, а после раз за разом слушать его заявления о том, что семья превыше всего. Брехня!
- Мы оба знаем, куда благими намерениями дорога вымощена. – Шмыгнув носом, я усмехнулась. – О том, что я редкостная заноза в заднице, тебя, наверное, тоже никто не предупреждал? Если ты не против, то я, хочу в душ и что-то перекусить. Голоден?
Горячая вода помогла прийти в норму, а чистая одежда чувствовать себя лучше. Днем здесь, наверное, было настоящее пекло, но к вечеру, температура падала на несколько градусов, поэтому, излюбленная рубашка в клетку, достающая почти до середины бедра и больше похожая на платье, оказалась идеальным вариантом.  Темные и короткие волосы сейчас были влажными и немного завивались.
- Итак, какой план действий? Играем молодоженов? Проводим медовый месяц? Спим в разных постелях?

Три недели.  Мне нужно было продержаться всего лишь три недели, и я вернусь домой. По крайней мере, я наивно верила в это, отказываясь принимать и предполагать тот факт, что все в один день может резко измениться, что три недели могут превратиться в полноценный месяц или того больше. Я гнала от себя плохие мысли, пила таблетки перед сном, чтобы спать спокойно и не просыпаться от очередной порции ночных кошмаров. Когда даже они не справлялись, я проводила ночь в гостиной, лежа на диване, тыкала бездумно телевизор и слышала сквозь паузы чужое размеренное дыхание. Засыпала здесь же, свернувшись клубочком, но на утро оказывалась непременно укрытой мягким пледом.
Мой круг общения сузился, слишком резко и внезапно для меня самой, до Рея, с которым я просто не знала о чем поговорить, и до нескольких горничных, что наводили порядок  в номере посменно. Иногда удавалось перекинуться парой слов на испанском с барменом во время завтрака, ожидая порцию кофеина, но и этого для меня было мало. Мне нравилось находиться в баре, наблюдать за тем, как четко отлаженный механизм работает, как все находятся на своих местах и выполняют свою работу, обеспечивая комфорт для гостей, приходящих в «Лофт».
Пусть я и не была под замком, но за мной везде и всюду следовал мой «любимый муж», что накладывало свои отпечатки. Да, нельзя уходить одной, нельзя оставаться с посторонними наедине и все в этом духе, но и постоянный контроль уже начинал действовать на нервы. И это только третий день моего заточения. Чертову принцессу увезли за тридевять земель и посадили в башню, под контролем злого дракона. Интересная сказка получается, неправда ли?
Оказалось, что на территории гостиничного комплекса был маленький книжный магазинчик, именно в него я сбежала в первый раз, шмыгнув в дверь, пока официант забирал тележку с почти нетронутым ужином. На нервной почве я с нова стала есть слишком мало, без особого удовольствия и кали наслаждения запихивая в себя еду, хоть и пробовала любимые с детства блюда испанской кухни.
Мне казалось, что я провела там всего пять минут, изучая небольшие стеллажи с книгами, любовно перебирая пальцами корешки и шепча губами названия, отыскивая что-то знакомое. На самом деле, я растворилась в мире исторических романов, детективов, сказок и ужасов практически на полчаса. Выбрав пару из них, в основном с местными легендами и страшилками, словно, в реальной жизни мне их мало, я шла в номер, когда столкнулась у лифта с Реем.  Тогда меня ожидала целая занудная лекция о моей безопасности, которую я благополучно пропустила мимо ушей, смотря на ночной город сквозь панорамные окна.
Второй раз удалось улизнуть из номера, пока Блеквуд был в душе. Ничего серьезного – я просто отправилась гулять по территории гостиницы, изучая окрестности и подставляя лицо ярким солнечным лучам. Еще было раннее утро, и у меня было примерно минут десять на прогулку, чтобы вернуться в номер и сделать, вид, словно я и была здесь. Не удалось. Тихонько открыв дверь, я заметила Рея, взгляд которого метал если не молнии, то искорки так точно.
В этот раз я попыталась с ним даже поспорить о том, что больше не могу сидеть в четырех стенах и выходить из номера по расписанию, что эти треклятые стены давят на меня, и я начинаю медленно сходить с ума. Попытка объяснить свое поведение провалилась так же, как и возможные планы побегов, которые я строила у себя в голове. Несколько дней я была паинькой. Практически не выбиралась из постели, читая книги в запой, пропускала завтраки, ибо все равно, кроме кофе, по утрам я в себя ничего не могла запихать.
Бар находился при отеле, и располагался всего в паре метров от главного входа в гостиницу. Войдя в него, к слову, я не привлекла собой никакого внимания, ибо туристов здесь было хоть отбавляй. В своих джинсовых шортах, заправленной в них белой майке, я больше походила на девочку-подростка, коей я себя и ощущала, сбежавшую из-под присмотра всевидящего родительского ока.
То и дело до меня доносилась испанская речь, и губы едва заметно дрогнули в улыбке, а внутри поселилось какое-то не совсем понятное для меня успокоение. Словно, я на время вернулась на несколько лет назад, домой, в Сарагосу. Я обещала, что не буду пить, поэтому, заказываю безалкогольное мохито, приговаривая, что просто хочу утолить жажду после долгой прогулки. Ага, долгой. Я терпеливо сидела в номере, выжидая, когда горничная зайдет, чтобы сменить полотенца, и почти тут же, как только откроется дверь, просочиться мимо нее, и почувствовать свободу.
Да, могла пойти и с Реем, но последняя наша такая вылазка закончилась неловким молчанием, в котором мы провели почти сорок минут, а после вновь вернулись в номер, занимаясь своими делами. Находясь так близко уже какое-то время, мы все еще не знали, как вести себя друг с другом и это удручало. Все еще сохраняя дистанцию, на людях мы играли пару, но в номере почти не общались.
Заняв свободное место за барной стойкой, я осматриваюсь по сторонам, отмечая то, система кондиционирования явно не могла совладать с той жарой, что была за пределами этого места.  В баре было душно, витал запах алкоголя и сладостей от сиропа. Кто-то за столиками ужинал, приправив закуску доброй порцией спиртного, отчего сейчас весело смеялась компания молодых людей. Кто-то сидел в углу – молодая пара, увлеченная только друг другом и, не замечая никого вокруг. С тоской я развернулась обратно к бару и пригубила холодный напиток.
Не прошло и пяти минут, как пустующее место рядом со мной занимает парень, с коротким ежиком черных волос, с белозубой улыбкой и внимательным взглядом карих глаз, окидывающих меня с ног до головы, особенно задерживаясь на… Будем считать, что на кулоне, часть которого была скрыта вырезом майки. Он представляется, но имя его благополучно проскальзывает мимо моих ушей – не интересно, как и его флирт, который я сама десятки раз, если не сотни, слышала, пока сидела в стороне в своем баре. Все стандартно – красивые глаза, приятная улыбка, и обязательно предложение об интересном времяпрепровождении, которое наверняка скрасит мое одиночество. Делаю глоток , буквально, пряча за ним едва сдерживаемый смех. Тихий стук – стакан поставила на стойку, а спустя секунды за моей спиной раздается голос Рея, застигшего меня врасплох.
- Твою мать… - Выдыхаю тихо, слыша его наигранную любовь в словах. Я встаю, чтобы ответить, но оп и я уже на его плече, крепко прижатая к мужскому телу, даже брыкнуться не успела. Запоздало пытаюсь и получаю шлепок по заднице, пискнув от неожиданности. – Ты охренел?! Больно же!
- Она моя жена. – Звучит на испанском, и с такой интонацией, что лучше бы нам сейчас в номер не возвращаться. Все внимание присутствующих переключилось на нашу скромную пару. Рея явно нацелен затащить мою бренную тушку в номер, по пути устроив, если не скандал, то публичную порку, кою он уже начал. Извернувшись, снимаю с ног туфли, дабы не потерять их по дороге.
- Поставь меня на место! – Оказавшись на улице, я выгибаюсь, руками упираясь в его плечо, отчего хватка становится лишь сильнее – чтобы не вырвалась.
В номер мы попадаем под заинтересованные взгляды мужчин и завистливые женщин. Они, видимо, решили, что это или ролевая игра, или приступ страсти застал нас врасплох. Ощущения этого приступа все еще больно отдавалась на моей пятой точке – что ни говори, а рука у него оказалась тяжелой. Я надеялась, что здесь все закончится, но хренушки заюшке. Он скидывает обувь, я делаю тоже самое, все еще болтаясь у него на плече, когда он….
- Куда ты меня тащишь, черт побери?! Поставь уже! Я трезвая и могу передвигаться самостоятельно. – Ответ приходит слишком быстро – душ, вот, куда он меня несет. Поставив в душевой кабинке, он на всю включает холодную воду, заставив меня завизжать и ломануться на выход. И вот тут моя неуклюжесть решила передать мне привет.
Шаг вперед, подальше от холодной воды, мимо Рея, если такое вообще возможно, и я понимаю, что начинаю падать. Блеквуд, обладая более лучшей реакцией, чем я, тоже это понимает, поэтому не дает встретиться с кафельным полом, подхватывает и мокнет теперь вместе со мной. По его взгляду я поняла, что сейчас лучше молчать. И ближайшие пару дней тоже, но это не в моем стиле. А пока, вода все еще ледяная, пропитывает его рубашку, стекает по волосам. Моя одежда уже давно была мокрой насквозь, и меня уже тихонько потряхивало от ощущения холода, а по коже толпой мурашки пробегали. Волосы прилипли к шее, и хорошо, что я почти не пользовалась косметикой, иначе, стояла бы сейчас, с черными потеками под глазами.
- Если собрался орать, - произношу тихо, - то начинай.

После липкой духоты вне отеля, в баре и на улице, холодная вода, стекающая прямо сверху, подействовала слишком быстро. Резкий перепад, и стоя напротив мужчины, я ощущаю, как дрожь пробирает изнутри. Глубокий вдох не помогает совладать с собой, и я лишь плотнее сжимаю зубы, чтобы не начать отстукивать ими ритм, известный только мне одной. Я ждала… Не знаю, может, гневной отповеди, лекции о моем безрассудстве, угрозы или примерное описание того, что со мной может произойти, если он не будет рядом в самый нужный момент. Но ничего из этого не произошло. Вместо этого воду отключили, а меня завернули в плед и мягкими движениями подтолкнули на выход.
Я стоически молчу, и лишь оказавшись в комнате один на один с самой собой, спешу снять мокрую одежду, зная, что, если не сделаю это прямо сейчас, то ничем хорошим это по итогу не закончится. Белая майка, спортивные серые штаны, которые уже давно стали домашними оказались идеальным вариантом, все лучше, чем груда валяющейся на полу мокрой одежды. Ее я отношу в ванную, скидывая в корзину с грязным бельем, ставя мысленно отметку о том, что завтра обязательно закину в стирку.
Одежда помогала чувствовать себя лучше, но мурашки по коже все еще пробегали, не желая никак уходить. Да, и было предчувствие, что разговор все еще не закончился, и где-то на горизонте маячило продолжение, которое, вероятнее всего, мне не понравится. Если бы я знала, что все закончится этим, сбежала ли бы я сегодня? Да, черт возьми! Стоило мне забраться под мягкий плед, укутать ноги и накинуть еще один на плечи, как дверь в комнату бесшумно отворилась, демонстрируя мне мужчину, в разы спокойнее, чем те же десять минут назад.
- Да, много. – Спокойно отвечаю, уже не пряча взгляд, как нашкодивший ребенок, а смотря прямо на него. – Какой по счету раз ты находишься в такой ситуации? – Видя его задумчивый взгляд, я отмахиваюсь. – Это риторический вопрос, отвечать не обязательно. Лично я – первый. После первого похищения я сама отгораживалась от людей, считая, что так будет лучше. И я верила, и делала, обрывая связи со всеми, кто хоть как-то имел отношение ко мне или моей жизни, а потом я чуть не сошла с ума из-за своей же паранойи и вечного страха. Мне нужно с кем-то общаться, мне нужно контактировать с людьми, иначе, я снова буду раз за разом возвращаться в то состояние. – На удивление, я была спокойна, говорила размеренно, и без лишних эмоций, что мне в принцип было не свойственно. – А теперь встань на мое место. Посмотри на ситуацию с моей стороны. Меня увезли, черт знает куда, с незнакомым мне человеком, в незнакомое место. Мне нельзя ни с кем связываться, кроме отца. У меня забрали все, что помогало мне хоть как-то отвлекаться от чувства страха и паники, которые сидят где-то внутри.
Даже бар стал для меня некой отдушиной. Сначала я наблюдала за работой персонала из кабинета, смотря по камерам или напрямую через тонированное окно, ощущая себя одновременно в толпе и в одиночестве. Это помогало осмелеть, набраться каких-то внутренних сил, чтобы после выйти уже к людям, в зал. Сидеть, попивая кофе, или что-то безалкогольное, как это было сегодня, в углу, у барной стойки, отключать голову и мысли, погружаясь в этот шум людских голосов и фоновой музыки.
- Предупредить? – Я невесело рассмеялась. – И ты бы отпустил меня одну, элегантно открыв дверь? О, погоди, я тебе кое-что покажу сейчас. – Встав с постели, я босыми ногами прошла до небольшого журнального столика, где стопкой лежали книги, купленные мной в один из побегов. Взяв нужную, я открыла страницу и достала закладку – лист бумаги, сложенные вдвое. А после протянула ее Рею. Испанский он знал плохо, и красивый почерк, которым были выведены слова, а ниже местный номер, наверняка, мало что ему сказали. – Знаешь, что здесь написано? Это номер социальной службы помощи для лиц, подвергшихся домашнему насилию. – Вот тут я уже откровенно рассмеялась. – Хреново у нас получается играть влюбленную парочку, едва поженившихся из-за большой и светлой. Эту записку передала мне одна из горничных с сочувственным взглядом, наверняка считая, что мне это помощь действительно нужна, и я даже знаю, почему ей пришла в голову эта идея. Мы почти не выходим из номера, исключение – кафе внизу, и то, стоит нам только перекусить, как ты вновь ведешь меня в номер. Даже сейчас ты устроил целую сцену, и я не удивлюсь, если подобные записки повторятся вновь. – Договорив фразу, я вернулась обратно в постель, кутаясь в плед. – Люди боятся ко мне подходить, как только видят тебя и твое хмурое выражение лица. А теперь осмысли все это, и подумай, почему я сбегаю? Подсказка – мне надоело сидеть здесь и ощущать себя в заложниках.
А как бы не представлялась ситуация, ощущала я себя именно так – в заложниках с весьма комфортными условиями заключения. С таким же успехом, Дэвид мог запереть меня в квартире, поставить решетки на окна и двери, и наслаждаться полученным результатом – никто не войдет, никто не выйдет. Мои слова заставили мужчину о чем-то задуматься, и это уже говорило о многом. Может, не зря я тут распинаюсь?
- Почему мы не можем просто выходить и гулять? Делать вид, что мы действительно отдыхаем? Я знаю, что ты мне не нянька, и не сиделка, и уж тем более не обязан меня развлекать. – Поежившись от внутреннего холода, я поджала под себя ноги. Было такое чувство, что мне лет семь, и я выпрашиваю у отца домашнего питомца. Собаку, там, кошку, или на худой конец – хомячка. Даже сидела так же, съежившись, на противоположном краю, иногда шмыгая носом. – Здесь в округе много интересных и красивых мест, а мы легко сольемся с такими же туристами. – Пожав плечами, не подобрав более других аргументов, я пожала плечами. – Я не буду сидеть в номере двадцать четыре часа, семь дней в неделю. И мне плевать, нравится тебе это или нет. – Покачав головой, я поджала губы. – Не буду.

Разговор логически подходил к концу, и с каждым произнесенным словом, я понимала, что мы получим в итоге. Каждый из нас, так или иначе, все равно останется при своем мнении, даже, если вся эта затея не прервется, а продолжится далее. Я так и буду сбегать, пытаться вырваться из заточения, в которое попала благодаря стараниям моего, как это принято говорить юридическим языком, социального отца – биологическим он мне не был. А Блеквуд все так же будет пытаться удержать меня в номере, либо же, хотя бы, под своим контролем, и рано или поздно, ничем хорошим это не закончится.
Признание моей правоты стало чем-то удивительно подозрительным. Я даже окинула мужчину взглядом прищуренных глаз, ощущая тонкую нить подвоха, которая была растяжкой расположена где-то на полу; дернишь, и все полетит к чертям. А оно полетит, печенкой чую, что полетит. Даже, когда он озвучивает мысль о замене, я молчу, не зная, как на это реагировать правильно. Как ни крути, а дело было не в Рее, не в его работе или способах выполнения ее, а в том, как я сама ко всему этому относилась.
- Хорошо. – Киваю головой, чуть склонив голову на бок. – Я тоже тебя услышала, и благодарна за честность, а так же за некое подобие заботы, но не понимаю, зачем ждать до завтрашнего дня, когда можно решить все сегодня? – Вместо ответа, мужчина предлагает мне лечь спать со словами о том, что решить эту ситуацию мы можем завтра, напоследок бросая фразу о смене места. – Ты даже не представляешь, насколько его необходимо сменить…. – Произношу одними губами, выстраивая план в голове, исходом которого будет взаимная выгода, как для меня, так и для самого телохранителя, если он своими моральными устоями не испортит ход событий.
Когда Блеквуд покинул комнату, я встала с насиженного места и босыми ногами прошлась до входной двери, повернув защелку. Так я делала редко, но сейчас мне необходимо было побыть наедине с самой собой, после и с отцом, чей голос будет доноситься из динамиков телефона.
Уже осмысливая сказанное, я вновь мысленно обругала себя за то, что сделала то, чего в принципе никогда не собиралась делать – рассказывать кому-то из посторонних то, что со мной происходило в дни, после похищения. Мне нужно было запихать все это внутрь себя, закрыть и запереть под семью замками где-то в глубинах своей души и не вспоминать, но вселенная вновь и вновь тыкала меня носом, не позволяя забыть.
Для пущей уверенности в том, что наш разговор останется конфиденциальным до определенного момента, я закрываюсь с телефоном в ванной комнате и набираю номер отца, прикусывая нижнюю губу. У меня появился шанс вернуться домой раньше положенного, и прямо сейчас я планировала им воспользоваться. Еще один гудок, и в трубке раздается уставший голос отца. История произошедшего, немного в вольной интерпретации, сама выстроилась в моей голове, поэтому, я говорила свободно, без запинок или дрожания голоса.
- Что произошло? – Будучи на громкой связи я слышу тихий скрип кожаного сидения, а прикрыв глаза, могу представить себе, как отец поддался вперед, не веря услышанному.
- Рей Блеквуд не может обеспечить мою безопасность в достаточной мере, и не сможет никто другой до тех пор, пока я сама этого не захочу. – Произношу вполне спокойно, облизывая пересохшие губы. Сейчас я шагала по очень тонкому льду, и любой неверный шаг может меня погубить. – Он хочет замену себе, но мы ведь через это проходили, и мы знаем, что от перемены мест слагаемых, сумма не меняется.
- Айви, прекрати!
- Нет, в кои-то веке, послушай меня. – Прерываю его, набирая в грудь больше воздуха. – Хочешь, чтобы я была в безопасности? У меня для тебя взаимовыгодное предложение.
- Чего ты хочешь?
-  Верни меня в Штаты, черт побери, верни меня домой! Хочешь, чтобы со мной везде была охрана, хорошо! Я даже стану послушной девочкой, но только тогда, когда вернусь домой, к привычной жизни. Оставишь меня здесь, и я продолжу сводить с ума телохранителей, а ты прекрасно знаешь, что игра на нервах – это то, чем я овладела в совершенстве. Я сведу с ума любого, даже лучшего и ты это прекрасно знаешь. Я найду способы им насолить, способы удрать, и всячески подпортить им жизнь, а, если те, применят ко мне хоть какую-то толику физической силы….
- Ты вернешься домой и будешь выполнять любую просьбу, любой указ или приказ, независимо от формы, охрана будет везде с тобой, даже дежурить в баре и квартире, они будут ходить с тобой везде. Абсолютно везде. И прямо сейчас ты пообещаешь мне, что даже не допустишь мысли о побеге. – На короткий миг я замялась. Дэвид прекрасно знал, что свои обещания я на ветер не бросала, и всегда исполняла.
- Обещаю.
- Договорились. – Он тяжело вздохнул, я же победно улыбнулась. – Можешь дать трубку Блеквуду?
- Да, конечно. – Поднявшись на ноги, я выпорхнула из ванной, а после и с тихим щелчком распахнув спальню, вошла в общую комнату. Рей стоял возле окна и выхода на балкон, увидев меня в отражении, он обернулся, и почти тут же я закрыла ему рот своей ладонью, призвав к молчанию. – Он здесь, просто, немного занят. Ужинает. – Вру уже без запинки, а спустя несколько мгновений убираю руку, надеясь, что тот все понял.
- Мистер Блеквуд, - о, как официально, - от лица своей дочери, которая порой не способна признать собственную неправоту,  - на этих словах я закатила глаза, - я приношу свои извинения за доставленные неудобства. Не смотря на то, что контракт будет расторгнут с нашей стороны раньше срока, вы получите вознаграждение в полном объеме после того, как доставите мою… - здесь отец замялся, а я невольно хмыкнула, зная, какие эпитеты крутятся в его голове сейчас, - дочь в Лос-Анджелес.  Еще раз приношу свои извинения за неуправляемость дочери и за то, что потратили ваше драгоценное время. Как только мне удастся забронировать билеты, я пришлю вам всю необходимую информацию. Доброй ночи.
- Пока, пап. – Не дожидаясь еще каких-либо наставлений или условий, я завершаю исходящий звонок, а после и вовсе отключаю телефон до завтрашнего утра, и только после этого перевожу уставший взгляд на Блеквуда, стоявшего рядом. – Как видишь, ждать завтрашнего дня не пришлось, ни тебе, ни мне. Ситуация решилась, можно сказать в твою пользу. Отец знает, какой у меня порой сучий характер, а потому, легко поверил в то, что я свернула тебе всю кровушку своими выходками, и едва ли не довела тебя до рукоприкладства. – Последняя фраза была ехидством, ибо на пятой точке все еще ощущалась тяжелая мужская рука. – Каждый из нас получил желаемое, и самое интересное, что оно у нас одно на двоих – свобода. Правда, забавно? – Вкладываю в его ладонь смартфон, я разворачиваюсь на пятках, чтобы вернуться в спальню и уже у самой двери останавливаюсь. – Обещаю, что не покину пределы номера этой ночью, можешь спать спокойно. – Отсалютовав ему правой рукой, я закрываю дверь, щелкнув замком.
И я сдержала свое обещание. Стоило мне только залезть под одеяло, как я тут же почувствовала сонливость и желание провалиться в царство Морфея, как можно скорее, а мысль о скором возвращении домой грела душу так сильно, как не грело одеяло меня этой ночью. Несколько раз я просыпалась от того, что мурашки по коже то и дело пробегают табунами, а все тело пробирает крупная дрожь. Я ворочалась с боку на бок, куталась плотнее в большое и пышное одеяло, а после и вовсе натянула поверх майки толстовку, и лишь почувствовав спасительное тепло, вновь провалилась в сон.
Пробуждение было плохим, и это я еще мягко выразилась. Горло пересохло и пить хотелось так сильно, словно всю вчерашнюю ночь я отмечала свою маленькую победу. Голова и вовсе раскалывалась пополам, а солнечный свет сейчас не радовал, а скорее наоборот, раздражал с удвоенной силой. Я знала все эти признаки, знала, что все это симптомы простуды, но упорно отказывалась принимать сей факт. Подняться с постели удалось лишь ближе к обеду, завтрак я пропустила, сказав Рею через дверь, что не голодна, что, в принципе, по сути своей, было чистой правдой. Аппетита действительно не было, как и желания покидать спальню или даже пределы кровати, но жажда снова напомнила о себе, когда бутылка с водой, стоявшая на прикроватной тумбочке, опустела. В нашем номере была зона кухни, и даже небольшой встроенный холодильник, набитый напитками и закусками.
Когда покинула спальню, Рея я застала сидящим на диване и что-то читающим. Он внимательным взглядом смерил сначала мое хмурое выражение лица, после оценил внешний вид – домашний штаны и толстовка не по размеру, да, еще и в такую жару, от которой не спасали даже кондиционеры в номере, и в конце, отложил свое чтиво в сторону. Босыми ногами я добралась до кухни, несколько раз шмыгнув носом, достав бутылку воды, и с жадностью припала к ней, как путник, едва покинувший пределы пустыни. Осушив половину, я почувствовала себя немного лучше, но этого все равно было недостаточно. Слабость давала о себе знать, и хотелось вернуться в постель, что я и сделала, под все так же молчаливый взгляд мужчины, даже, не сменивший позы.
Спать в толстовке и под одеялом было неудобно, поэтому, скинув предмет одежды, я ныряю под одеяло, захватив с собой пуль от плазмы. Меня снова стала пробирать дрожь, но еще до того, как разобралась с местным телевидением, дверь отварилась, и я знала, что Блеквуд стоит в дверях, наверняка, скрестив руки на груди.
- Все нормально. – Найдя нужный канал, я сворачиваюсь клубком под одеялом. Если мои расчеты были верны, то ближайший рейс до дома сегодня после полуночи, а значит, времени отлежаться еще было достаточно. – Полежу и начну собирать вещи.  Хочешь присоединиться?
Если сам Рей еще не догадался, откуда взялось резко изменившееся состояние моего здоровья, то я это понимала прекрасно. С моим иммунитетом, который почти отсутствует у меня с рождения, подсаженным постоянным приемов различных препаратов, мне хватило пяти минут под ледяным душем, а после еще нескольких минут в мокрой одежде под работающим кондиционером, чтобы простыть. Убойная доза медикаментов поможет встать мне на ноги, но лишь через пару дней, которых у меня сейчас не было в запасе. Чем быстрее окажусь дома, тем быстрее успокою внутренних демонов, не дающих мне покоя.