С чего начинается любая история? С рождения. Моя, наверное, тоже. Вот только я его не помнила. Я вообще ничего не помнила. Голова была пустой как чистый лист бумаги, на который еще не нанесли ни одного штриха. Кто я? Где я? Не знаю. Да и какое это имеет значение, когда тебя сводит с ума жуткий холод, заставляя дрожать лежа в гниющих листьях и вяло текущей воде. Но у меня не было сил, чтобы даже на сантиметр приподняться, выбраться из холодной воды. Интересно, можно ли умереть от переохлаждения? Сколько понадобится времени? Почему я сейчас думала об этом? Не знаю. Как не знаю, и о чем может думать замерзающая девушка, не знающая о себе совсем ничего. Сознание возвращалось слишком медленно, и я чувствовала себя такой разбитой, раздавленной, словно по мне проехал с десяток машин. Но я не умерла, а так и осталась лежать на трассе, ожидая, что кто – то придет и спасет меня. Только никто не пришел. Я одна. Слегка приподнявшись, соскальзываю обратно, погружаюсь с головой под воду. Успеваю подумать, что умираю и мысленно прощаюсь с жизнью. И мысль «будут ли меня искать?» больно вонзается в разум. Вдруг кто – то ждет моего возвращения, ищет меня, волнуется. Вдруг кто – то молится, чтобы я была жива, а я вот так просто сдаюсь. Нужно бороться. Нужно. Но я так устала. У меня нет сил. Я хотела сдаться - мое тело хотело сдаться. Но я слышу звук отъезжающей машины, и как не удивительно, силы на то, чтобы всплыть на поверхность, нашлись. Перевернувшись на живот, с трудом пытаюсь приподняться на локтях, чтобы проползти дальше, по лесу, который сейчас походил на сказочный, освещенный лишь луной и звездами. Ладонь погружается в неглубокую лужицу, и…я чувствую что – то. Что – то знакомое, вот только никак не могу понять что. И эта находка отвлекает даже от холода, который, кажется,  окутал каждый мой мускул. Отбросив массивные листья и траву со своего «клада» едва сдерживаю крик ужаса. Труп…со мной рядом был труп и не один. Одно из тел было не более чем скелетом, протягивающим костлявые руки, словно в мольбе, но на голове было достаточно волос, чтобы можно было понять, что это труп женщины. Другой, мог быть ужасно обезображенным манекеном из универмага, за исключением выпученных глаз и высунутого языка. Это тело было свежее, но на нем были насекомые, и даже в темноте я видела оскал зубов мертвой женщины. Паника и отчаяние – наверное, единственные эмоции, которые остались еще внутри меня.  Успеваю подумать о том, что лучше было бы захлебнуться и умереть, чтобы больше не мучиться. Пытаясь отползти подальше от своей находки, царапаю руку о сучок, прятавшийся неглубоко в траве. Но...я не чувствую боли.  Совсем ничего не чувствую. Что со мной происходит?  На какое – то мгновение мне даже показалось, что я умерла там, в этой чертовой речке. А это всего лишь видение, которое проецирует мое подсознание, не желая смириться с неизбежной гибелью.  Но споткнувшись, падаю на колени, и этот удар был слишком сильным. Слишком настоящим. Задыхаюсь от подступающих к глазам слез, но даже плакать сейчас не могу. И только лишь звук пронесшегося где – то вдалеке автомобиля выводит из ступора. Нужно было идти. Нужно. А иначе я замерзну, так и не дождавшись помощи. Шаг, другой, третий. На негнущихся ногах – это еще то испытание. Но потом я вижу дом. Издалека мне даже показалось, что в окнах горит свет. Но это был лишь мираж. Как у путника, ищущего оазис в пустыне. Ведь при ближайшем рассмотрении, дом оказался заброшенным. Даже  крыша почти обвалилась. И я шла в лунном свете позади дома, обернув вокруг своих дрожащих плеч кусок ковра, хотя уже с точностью не могла вспомнить в какой из комнат его взяла. Он был грязный, но теплый и я лишь  сильнее натянула его, когда прохладный ночной ветер усилился. Я шла на звук машин, иногда проезжающих где – то там. Так, где течет жизнь. И как же я надеялась, что одна из них отвезет меня домой. Вот только одно но – я не знала, где мой дом. Ничего о себе не знала. Даже имени. Поежившись, от холодных капель дождя, приземлившихся мне на лицо, все еще назло всем ветрам иду, толком не разбирая дороги. Неважно куда идти, лишь бы оказаться подальше отсюда. Подальше от того холодного озера, от одного воспоминания о котором по телу вновь пробегали мурашки. Не от холода. От страха. Что – то там произошло плохого. Что – то, чего я так и не смогла вспомнить. Да и не было сил думать хоть о чем – то. Ведь если задумаюсь, то точно упаду в овраг и обратно уже не выберусь. Шаг, еще один, еще один. Каждый был болезненнее предыдущего. Сейчас я ощущала себя русалочкой, которая шла по земле через боль. Вот только откуда  знала эту грустную сказку, тоже вспомнить не могла. Да и важно ли это сейчас,  когда силы покидали меня. С каждым мгновением даже держать навесу ковер становилось сложнее. Ладони озябли, а пальцы на руках даже дрожать перестали. Просто покалывали, словно через них пропускали небольшие разряды тока. И, если бы, мой своеобразный наряд держался сам, я бы попыталась отогреть негнущиеся пальцы горячим дыханием. Но если я отпущу этот треклятый ковер, который теперь казался, настолько тяжелым, что я едва могла держать его навесу, то точно замерзну в своем промокшем насквозь коротком сарафане. Нет, нужно было дойти до дома и разжечь камин. Я так четко вспомнила звук потрескивающих в огне поленьев, что всего на мгновение, ощутила тепло дома. Своего дома. Вот только где он? В какой он стороне? Кажется, я иду целую вечность и на одном из поворотов точно свернула не туда. Останавливаюсь и осматриваюсь по сторонам. Во мне теплилась надежда, что вот сейчас я посмотрю на север или на юг и тут же узнаю место, где меня ждут. Ведь кто – то же должен меня ждать? Точно должен. Кажется, мне все же нужно на запад. И  шагаю, сама не знаю куда, ориентируясь на интуицию. Заглядываю в лица немногочисленных прохожих, стараясь узнать в них знакомых. Но люди шарахаются от меня, как от прокаженной. Наверное, в таком виде я и сама от себя бы шарахалась. Но вдруг невдалеке мелькает знакомая арка. Не помню, что меня с ней связывает. Но я определенно здесь была раньше. И делаю еще несколько шагов вперед. За аркой замаячил дом. И его я тоже узнала. Перед глазами мелькнула теплая улыбка парня. Его светящиеся счастьем глаза. Я даже слышала его смех, так явно, будто бы он стоял сейчас рядом. Джейк. Его зовут Джейк. Пока не могла вспомнить, что нас связывало, но это было и не важно. Я помнила хотя бы что – то и это уже был прогресс. Сбрасываю у подъезда ковер и проникаю вутрь. Здесь было тепло. Куда теплее, чем снаружи, но все еще недостаточно, чтобы согреться. Да и одежда так неприятно липла к телу. Тут же хотелось раздеться. Но тогда станет еще холоднее…наверное. Несколько минут, точно призрак, брожу по этажам, ища знакомую дверь. И вдруг, коснувшись одной, перед глазами, точно кадр из фильма, мелькает воспоминание. Тот самый парень с очаровательной улыбкой целует меня. Это воспоминание на мгновение согревает. Придает сил, чтобы сделать еще один шаг вперед. Нажимаю на кнопку звонка, надеясь, что Джейк все еще живет здесь, что он дома, что он откроет и поможет мне согреться и вспомнить…хотя бы что – то.

Вздрагиваю, когда дверь открывается и мои глаза встречаются со взглядом Джейка, единственного человека, который всплывал в моей памяти. Хотя я до сих пор не была уверена, что это не сон, не морок. Что парня, стоявшего по ту сторону двери действительно зовут Джейк. Но стоило мне перешагнуть через порог, усталость навалилась с новой силой. Едва смогла дойти до дивана. Хотя и не понимала, зачем присаживаюсь. Ведь мне нельзя сидеть. Я должна идти домой. Пускай я его и не помню, но  хотела туда, где пахнет елью – глубокой, горьковатой, пронзительно – холодной, корицей и гвоздикой, а еще мандаринами. Ох и зря  подумала о еде. Желудок тут же напомнил о себе. Черт! Как же я была голодна. Видимо, поэтому бесцеремонно схватила шоколадный батончик, лежавший на журнальном столике. Наверное, парень подумал, что я ненормальная и еще воровка, поедательница чужих сладостей. Но ведь так хотелось, есть, что сейчас мало о чем могла думать, кроме чего – то вкусного и сытного.
- Вероника? Кто такая Вероника? Я не знаю, что случилось с Вероникой.
И как же трудно было говорить. Голос был сиплым и низким, словно я простудилась, и теперь приходилось говорить через силу. Вот только я не была больна. Касаюсь дрожащими пальцами шеи и в памяти, как кадр из кинофильма, всплывает фрагмент, как чьи – то руки смыкаются вокруг моего горла. Не могу дышать. Вдох шумный, свистящий. Пульс тут же достигает таких высот, что, кажется, он даже в горле начинает биться. А потом удар о камень и мир перед глазами погружается во тьму. Этот образ был таким ярким, таким реальным, будто бы это случилось здесь и сейчас. Вжимаюсь в спинку дивана, подбирая ноги к груди. Обнимаю колени, и дышать становится легче. Рядом нет опасности. Никто не угрожает. Выдыхаю, и пугающий образ пропадает. Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться. Здесь внутри было так тепло, что резко захотелось спать. Холод бодрил, а здесь было так хорошо, так спокойно, что я из последних сил боролась со сном. Вот только, когда парень заговорил о больнице, сонливость как рукой сняло. Не знаю почему, но меня охватило внезапное волнение. Я не хотела туда. Там страшно. Там больно. Цепляюсь пальцами за руку своего спасителя и судорожно мотаю головой из стороны в сторону. Не хочу туда. Не знаю почему, но что – то в слове больница меня пугает.
- Не надо в больницу. Не хочу. Там случилось что – то плохое.
Но что там случилось – так и не могла понять. Память, будто заблокировала и этот момент. Я пыталась вспомнить. Так отчаянно пыталась, что разболелась голова. Но голова была такой же пустой, как и до встречи с Джейком. От отчаяния хотелось расплакаться, но у меня не было сил, даже на слезы. Хотя сейчас положение было не таким уж и отчаянным. Я нашла человека, который знает меня. Но знает ли?
- Джеее-йк - произношу имя по слогам, словно пробуя его на вкус. И оно отзывается какой – то картинкой. Не воспоминание. Нет. Какая – то вспышка. Ветер, такой же холодный, как и сегодня. А под моими ногами была земля – такая далекая и такая притягательная. Я была так высоко, точно парила над ней. Но ведь  это же не возможно! Люди не летают. Хотя его голос. Он был мне знаком. Не знаю, откуда, но я помнила его.
- Тебя же зовут Джейк? Это единственное имя, которое я помню. Ты знаешь меня? Скажи что знаешь, пожалуйста. – лишь сильнее кутаюсь в плед, потому что сейчас мне было так холодно и так отчаянно страшно, будто я вновь оказалась на улице нырнув под холодные капли дождя и пронизывающий до костей ветер.
- Я не знаю что случилось. Есть не воспоминание, а скорее образ, сон или нечто похожее. Боль и отчаяние. А потом чьи – то руки сжимаются у меня на шее. Я задыхаюсь. Воздуха не хватает. Я, будто горю изнутри. А потом просыпаюсь в холодной водоеме в окружении женщин…мертвых женщин.
Воспоминания были слишком яркими, как будто бы я вновь оказалась в том чертовом лесу, одна, не имея ни одного шанса выбраться. Теперь уже не могла сдерживаться, рыдая в голос, прячась под пледом едва ли не с головой. Будто бы опасалась, что увидев меня такой, слабой и беспомощной, Джейк тут же выставит меня за дверь, и я вновь вернусь с того, с чего начинала.
- Я ничего о себе не знаю. Ничего. Словно, я только сегодня родилась. Это убивает. Ты говоришь о какой – то Веронике, но я ничего о ней не помню. Будто мы разные люди.
Не без труда успокаиваюсь, хотя голос все еще предательски дрожал, я пыталась взять себя в руки. Даже вгрызаюсь в остатки шоколадного батончика, словно он был моим мостиком, между спокойствием и истерикой. И впадать в истерику я совсем не хотела.

- Вероника - это ты.
Возможно, это и так, но я сейчас не могла вспомнить ничего, даже отдаленно похожего на историю моей жизни. Даже Джейка я помню только фрагментарно. Не знаю, кто он, какие отношения нас связывали. Наверное, близкие, раз я помню вкус его губ. Или нет. Быть может, поцелуй был мимолетным. Или его и вовсе не было, а все эти кадры были порождением лишь моего больного воображения. Но ведь я вспомнила его дом, значит, была здесь когда – то. Вот только как бы внимательно я не всматривалась в каждую деталь, ничего не всплывало в памяти. А вот воспоминания о пробуждении в холодной воде всплывали регулярно. Мне было холодно настолько сильно, что я дрожала даже под теплым пледом. И виной всему было не промокшее платье. Мне было страшно. Очень. Ощущала себя мертвецом, вернувшимся с того света. Может быть, я и правда умерла в том проклятом лесу? А потом Джейк обнимает меня и становится так тепло, словно меня согревали тысячи солнц разом. Прижимаюсь к нему, не отпуская от себя ни на мгновение. Ведь рядом с Джейком я больше не ощущала себя одиноким и потерянным щеночком, который стоит под проливным дождем в ожидании хозяина, который уже никогда не придет. И именно поэтому, когда парень поднялся, я цеплялась за него до последнего. Наверное, со стороны это выглядело как сумасшествие, но  так боялась, что он уйдет, и я вновь останусь одна. Или вновь окажусь в темном лесу, в окружении полуразложившихся трупов.
- Сменить грязное и умыться. – повторяю я его слова, стараясь заставить себя сдвинуться с места. Да, одежда и правда была перепачканной. А отражение в зеркале заставило и вовсе отпрянуть. Губа разбита, бровь рассечена, на виске запекшаяся кровь, а на шее уже явно проступили отметины от чьих – то пальцев. Но это было не важно. Внешность – это последнее о чем мне хотелось думать. Ведь снимать платье оказалось еще тем испытанием -  вся спина была в царапинах, которые начинали саднить, стоило только ткани коснуться их. Наверное, исцарапала, пытаясь выбраться из холодной воды. И сейчас, когда первый шок стал проходить, я чувствовала каждую маленькую ранку. Даже исцарапанные ладони и так не вовремя разболелись. Но, тем не менее, я смогла заставить себя встать под душ. Первые секунды он был теплым. Мне даже показалось, что я вновь начала согреваться. Прикрыла глаза от удовольствия. А потом перед глазами картинка светлой квартиры сменилась на другую, более ужасающую. Я вновь оказалась под водой в том темном лесу. Я тонула и не могла всплыть на поверхность. Навалилась такая усталость, что даже ноги перестали держать меня, и я съехала по стене вниз. Теплая вода касалась моей кожи, но я ощущала лишь холод и страх. Я вновь замерзала. Дрожала и ничего не могла с собой поделать. Кажется, даже подушечки пальцев вновь начали неметь. А потом услышала знакомый голос и пугающий морок пропал. Хватаю Джейка за руку, как ребенок, опасающийся потерять своего родителя в огромном торговом центре, и страх отходит на второй план. Даже боль уже не чувствовалась так сильно и ярко. Рядом с парнем я чувствовала себя в безопасности. Никаких темных лесов, никакой холодной воды, никаких трупов. Все будет хорошо. Наверное, эта мысль придавала мне сил. Я даже сама смогла одеться. Хорошо, что одежда была слегка великовата, что не касалась кожи, а иначе бы это саднящая и сводящая с ума боль вернулась бы с новой силой. Хотя все же сейчас усталость вернулась на первый план. Я даже есть не хотела. Того шоколадного батончика мне вполне хватило. Но Джейк сказал нужно съесть и я попыталась. Хватило на пару листиков салата и один помидор черри. И потом почувствовала, что если даже попытаюсь съесть хоть что – то, точно придется бежать в объятия фаянсового брата. Закутавшись в плед, складываю голову на колени к Джейку, и удобно растягиваюсь на диване.
- Ты же не уйдешь, Джейк? Пообещай, что не уйдешь.
Прикрыв глаза, даже пытаюсь улыбнуться, что с разбитой губой было ой, как непросто.
- Расскажи что-нибудь обо мне. О той Веронике, которую ты знал. Она была хорошей?
Эта картина напоминала что – то из далекого детства. Такое же теплое и приятное. И сейчас голос Джейка убаюкивал так же, как когда – то давно убаюкивал голос матери, рассказывающей сказку перед сном. Мама…я видела ее лицо и теплую улыбку, как будто она была рядом. Я хотела запомнить ее образ, но сейчас слишком устала и  Морфей, бог сновидений, слишком сильно манил в свои объятия.

Темнота…вокруг было так холодно и так страшно. Ничего было не видно, и я не могла понять, отчего волоски на теле поднимаются сами по себе. Этот противник был невидимым. И от него остался только шепот, который что – то говорил мне, но я не могла разобрать ни слова. Но этот голос…он подталкивал бежать, но я стояла на месте. Стояла и смотрела во тьму, пока не почувствовала тяжесть ключей в своей ладони. Откуда они там взялись – не смогла понять. Как и то, откуда появился мой противник. Удар по плечу был таким внезапным, что я вздрогнула, больше от неожиданности, чем от боли, и ключи упали на асфальт. Я слышу их металлический лязг. Секунда, другая, третья. Резко поворачиваюсь лицом к своему невидимому противнику и только чудом избегаю удара по голове. Я вижу этот безумный взгляд. И улыбку. Она чем – то походила на улыбку чеширского кота. Вот только она не была доброй. Злобной. Безумной. Сердце ускоряет свой стук, и я бегу во тьму, не разбирая дороги. Царапаю руки о колючие кусты, падая, но вновь поднимаясь. И как же я надеялась оказаться как можно дальше от того безумца, который преследовал меня. Я чувствовала, что он где – то рядом. Не отставал. Как хищник ждал, когда его жертва выбьется из сил, чтобы напасть и нанести последний удар. Невдалеке слышу шум воды и бегу туда. Надеясь, что смогу спрятаться там. Я же хорошо плавала. И умела надолго задерживать дыхание. Но поскользнувшись на мокрых камнях, падаю. И последнее, что запомнила, это резкий удар по голове и шум воды. Река была совсем близко. Мне не хватило всего несколько метров. Резко открыв глаза, вновь оказываюсь в квартире. Никакого преследователя с безумной улыбой не было, как не было и леса, с хищниками, таившимися где – то в чаще, не было реки и этого сводящего с ума кап-кап-кап. А рядом был единственный человек, которого я сумела вспомнить. Джейк. Его глаза были прикрыты. Наверное, спал. Не хотелось его будить, но мне было так холодно, даже под пледом, что я не удержалась и просто обняла его. И действительно стало гораздо теплее. Дыхание выровнялось, а сердце больше не билось в горле. Я расслабилась и провалилась в очередной раз в пучину сна. Вот только сейчас меня не мучили кошмары. Хотя в самом начале, когда глаза еще были закрыты, я вновь слышала шум воды. Но он отличался от того, что я слышала в том пугающем лесу. Он был гуще и громче. И запах. Он не походил на затхлый запах водоема, в котором давно лежали полуразложившиеся трупы. Он был свежим. Приятным. И здесь не было темно. Сквозь прикрытые ресницами глаза, я сумела разглядеть свет. Яркий. Теплый. Согревающий. И голос, раздавшийся за спиной, был другим. Низкий, приятный, вызывающий мурашки по телу, но не от страха. От удовольствия. Это был Джейк. Его горячие губы коснулись моего плеча, и я вздрогнула, роняя бокал, который держала в руке, хотя и не заметила этого. Он что – то говорил мне, но я не могла разобрать ни слова. Просто рядом с ним меня переполняло такое счастье, что я не могла перестать улыбаться. Я обнимаю его, прижимаясь так крепко, насколько это вообще было возможно. Закрываю глаза, а когда открываю вновь, то рядом была только подушка, которая едва по швам е пошла, так сильно я ее к себе прижимала. Испугавшись, что вновь осталась одна, вскакиваю с кровати и вздрагиваю. Получилось слишком резко. Голова закружилась, но я справилась. Сделав пару шагов, оказываюсь перед зеркалом. И из -  под футболки, которая слегка сползла с плеча, завиднелся такой внушительный синяк. Перед глазами вновь всплыла сцена из ночного кошмара, когда я стояла на дороге, сжимая ключи от машины в ладони. Стаскиваю футболку сильнее. Гематома была точно там, где во сне меня ударил незнакомец с безумным взглядом и хищной улыбкой. Так, быть может, это был не сон, а воспоминание? Но все мысли резко смешиваются в кучу, когда в комнату входит Джейк. Я вижу его отражение в зеркале и, вздрогнув, натягиваю футболку обратно. Смущенно улыбаюсь, хотя губа все еще болела и это было ой, как не просто. Но я ничего не могла с собой поделать. Как и с румянцем, который окрасил мою бледную кожу.
- Привет! Я…это…ты…за кофе ходил?
Не могу сформулировать четко ни одну мысль. Еще толком не проснулась. Все еще ничего не помнила, с болью, которой отдавалась каждая клеточка тела. Но пыталась быть…Вероникой, о которой говорил Джейк. Хотя какой она была эта Вероника? Похожа ли я на нее? Я не знаю.
- Я бы не отказалась сейчас от чего – то горячего. Немного прохладно.
Кусаю губы. Не знаю, как спросить, так чтобы не показаться совсем уж сумасшедшей. Хотя куда уж больше? Но что если поездка к океану всего лишь плод моего больного воображения?
- Джейк, скажи, а мы с тобой были на побережье? Мне сегодня приснилось, что мы гуляли по набережной, любовались звездами и пили вино.   
А еще ты меня поцеловал и мне понравилось. Но об этом я не скажу, хотя бы потому, что если это всего лишь мираж, не хотелось, чтобы парень, который заботился обо мне, чувствовал себя не комфортно, от того, что мне что – то там показалось. А если не показалось, то...нет, пока я все не вспомню, не смогу вести себя так, как раньше. Да я даже не знаю как оно было раньше.

— Помнишь, мы были в Хэмптоне? Смотрели на океан.
Странно. Я задаю вопрос? Помнит ли. Но я не помню. Хэмптон? Я была там? Смотрю в лицо, что лишь отдаленно знакомо. Странно. Я, кажется, хотела, что-то узнать. Молчу. Ищу глазами знакомое лицо. В груди рождается паника, а остатки эмоций собираются в комок где – то глубоко внутри у самого сердца. Странно. Что я должна чувствовать? Где я? Трогаю руками лицо. Я ведь молчу? Губы не двигаются.
— Хэмптон был отличным местом. Там было весело. Мы были счастливы.
Но кто ты? И где твой Хэмптон? Что там веселого? Делаю шаг назад. Я не должна здесь быть. Оборачиваюсь, застываю. Я совсем не помню тебя. Я ведь молчу да? Говорить с самой собой так интересно. Всегда знаешь ответ. Никогда не спросишь лишнего. А если спросишь? Ответишь? Я, кажется, поймала тебя! Кто поймал? Кого?
— Ты слышишь меня, Вероника?
Кого ты зовешь? Это я говорила или ты? Замолчи. И вот тишина. Ничего нет. Чужая комната. Чужие люди. Безразличные. Одинаковые. Им плевать на тебя. Я просила замолчать. И снова тишина. Одиноко. Холодно. Сыро. Дождя нет. Ветра нет. Ничего нет. Что это? Где я? Ты здесь? И тишина. Ответь! Ты просила замолчать. Но ты мне нужна. Зачем? А есть кто-то кроме тебя? Нет. Значит ты! Нет. Ты реальна? Нет. А я? Угадай.
— Проснись.
Я открываю глаза. Наверное, уснула, даже стоя вот так посреди комнаты, заблудилась в своих лабиринтах отражений. И тишина. Незнакомые люди. Дежавю.
— Помнишь, мы были в Хэмптоне? Смотрели на океан.
Странно. Я задаю вопрос? Наверное,  потихоньку схожу с ума. И это чувство душит. Убивает. «Дыши, Вероника. Все скоро закончится. Должно закончиться!»
- Потащил на пробежку? Пробежка бы мне точно не помешала. Хотя вряд ли я сейчас смогла пробежать больше сотни метров. Точно бы грохнулась в обморок, и тебе бы пришлось меня ловить. Хотя, быть может, кофе заставит прийти в себя.
Вряд ли. Но попробовать стоило. Быть может, когда я окончательно проснусь, то больше не буду ощущать себя такой потерянной? Я чувствовала здесь чужой. Ничего не узнаю. Никого…кроме Джейка. Да и его, как что – то мимолетное. Приятное. Что – то, что вызывало улыбку. Я ощущала прикосновение его рук, как будто это было здесь и сейчас. Но он коснулся меня лишь кончиками пальцев, когда передавал чашку с кофе. И это было как взрыв сверхновой. Я увидела, как он стоял напротив меня и улыбался. Не здесь. Не сейчас. Там, у океана. Когда – то очень давно.
- Врач? Я…не знаю, Джейк. Я не уверена, что он поможет. Мне страшно.
Страшно, что он увидит меня такой. Всю в гематомах и царапинах. Это под футболкой все выглядело более - менее нормально. Но там под тканью каждая клеточка тела отдавала болью. И голова…как же болит голова. И чем больше я смотрела фотографии, чем сильнее пыталась вспомнить, тем боль становилась ощутимее. Вот мы такие счастливые с Джейком. Он так обнимает меня. Так смотрит…а я…нет, не я. Та Вероника, которой я была когда – то выглядит рядом с ним такой радостной. Такой живой. Она просто светится от счастья. Почему я не могу быть такой? Комната кружится перед глазами. Монитор вращается и картинки смазываются. Я слышу лишь шепот ветра, который так напоминает мне голос Джейка. Он говорит, что любит. А я…лишь чувствую, как  из носа закапало что – то. Красные капли. Такие красивые и одновременно пугающие. И  тут же ощущаю приторно-медный запах.  Резко начинает мутить, но я держусь. Держусь, потому что рядом был Джейк. Мой маяк в царстве непроглядной тьмы и ужаса, таящегося за каждым углом. Утерев, скатывающиеся по губам капли крови, обнимая парня так крепко, насколько вообще была способна в своем почти бессилии.
- Ты там сказал, что любишь меня…не меня. Ее…Веронику. Мне же это не приснилось? Это действительно было? Я не схожу с ума? Ты любишь ее? Любил?
Ведь ты сейчас ведешь себя так, будто мы едва знакомы. Может, так и есть? Может все эти поцелуи и прикосновения, от которых бросает в жар, лишь моя разыгравшаяся фантазия?

- Не бойся.
Джейк пытался успокоить. Обещал, что все будет хорошо. Но мне все равно было страшно. Я не знаю, почему не люблю врачей. Но с эти было связано что – то…какое – то воспоминание. Вот только я не знаю какое. Не помню. Ничего не помню. И это ужасно угнетает. Сжимаюсь в углу комнаты, подтянув колени к груди. Дрожу. Не знаю почему. В комнате было тепло. Но кончики пальцев непроизвольно подрагивали. И молчание Джейка тоже расстраивало. Он не говорил, что связывало нас. И смотрел так, словно я сумасшедшая. А еще в его взгляде было что – то. Не знаю, грусть что – ли. И тревога. Неужели все так плохо? Неужели, я так жалко выгляжу?
- Наша история тоже имеет значение. Для меня. Быть может, если я вспомню, то станет лучше.
Глупая, конечно, надежда. Но сейчас я была похожа на заблудившегося котенка. Не знаю где я, кто я. Ищу взглядом хозяина, а его все нет и нет. Никто меня не знает. И я не знаю никого. Призрак в этом огромном пугающем мире. Хотелось спрятаться в свой кокон, как мотыльку, и вернуться сюда, когда вновь смогу стать прекрасной бабочкой. И эти картинки, которые хаотично вспыхивали перед глазами. Они сводили с ума. Что из них, правда, а что лишь фантазии, рожденные воспаленным мозгом?
- У меня есть семья, Джейк? Хоть кто – то? Почему я не помню их?
Отвернувшись, утираю слезы. А потом вновь проваливаюсь то ли в сон, то ли в какое – то странное состояние, когда я ничего не вижу и не слышу. Отключаюсь от этого мира. А прихожу в себя, только когда моей щеки касается чья – то горячая ладонь. Вздрагиваю, резко распахиваю глаза и вижу незнакомца. Отшатнувшись, вжимаюсь спиной в стену. Кто это? Почему он так близко? Я не хочу, не хочу, не хочу. Пытаюсь отползти, пытаюсь спрятаться. И успокаиваюсь, только когда моего плеча касается сильная ладонь Джейка. Он сказал, что это доктор, и он поможет. Я верю ему. Но все равно напряжена до предела, хотя уже и не сопротивляюсь. И этот взгляд врача. Он такой же, как и у Джейка. Обеспокоенный. Будто все настолько плохо, что я вот – вот умру. Но я не чувствую себя так уж ужасно. Вчера все было гораздо хуже. Ну да, счёсанные ранки саднят, гематомы отдают болью, если их коснуться, голова порой кружится и немного тошнит. Но сейчас я хотя бы могу здраво мыслить. Ну или почти здраво. Тогда почему меня хотят отправить в больницу?
- В больницу? Я…не хочу туда. Там произошло что – то ужасное. Я не помню, что именно, но…
Не могу договорить. Ком подступает к горлу. Не могу произнести ни слова. Сердце резко ускоряет свой бег, и дыхание становится тяжелым. Тянусь к Джейку и обнимаю так крепко, насколько только способно мое измученное тело. Не хочу отпускать его. Не могу. Он единственная связующая ниточка с моей жизнью. И если его не будет рядом, я просто сойду с ума.
- Я поеду в больницу, только если ты будешь рядом со мной. Пожалуйста, Джейк. Я не смогу остаться там одна. Ты единственный человек, которому я могу доверять.
Раздается звонок в дверь, и я цепляюсь за парня лишь сильнее. Пускай считает меня странной, пускай считает ненормальной. Но если его не будет рядом, то я не смогу расслабиться. А когда взгляд цепляется за человека в белом халате, вновь вжимаюсь в диван. И перед глазами замелькали картинки, такие разные и такие непохожие. Как меня катят по светлому коридору. Врачи светят мне в глаза фонариком. Что – то говорят. Кажется, там было слово – авария. А потом все резко меркнет. И теперь в палате уже Джейк. И ему зашивают рану. Ныряю своими холодными ладонями парню под футболку и…не знаю, что ищу. Не знаю, что вообще обо мне теперь думает. Но, когда нащупываю очертание шрама, даже выдыхаю с облегчением. Это мне не приснилось. Я не схожу с ума.
- Твой шрам…тебя ранили, да? Я помню. Помню, как была там, в больнице, с тобой.
Слишком резко поднимаюсь на ноги и мир перед глазами вновь завращался. Хорошо, что меня вовремя смогли уложить на носилки. Но я все таким же умоляющим взглядом смотрела на Джейка. Одной там, в больнице мне будет страшно и одиноко.
- Поехали со мной, пожалуйста…