Этот ёбанный пистолет! Ну как он не заметил, что у этого мудака был пистолет под курткой. А ведь в голове промелькнула тогда мысль, мол, что ему нужно было достать в кармане куртки то. Так нет же, красный огонёк не включился в его голове, предупреждая об опасности.  Он всё так же наивно смотрел на то, что тот достаёт, и только когда тёмный метал блеснул в руке, этот самый красный огонёк проснулся и начал орать что есть мочи: "вали отсюда! У этой суки пушка в руке!" Но нет, он никак бы не успел увернуться от пули, расстояние между ними было практически минимальным, всего то пятнадцать шагов. Была альтернатива, - выбить пушку у него из руки, но вероятность того, что это сработает была крайне мала, ведь тот мог с перепугу или намеренно быстрей нажать на курок, и результат будет таким же.
Всё так и произошло, эта сука нажала на курок, и Дорану показалось, что прошла вечность между тем как он среагировал и эта чёртова пуля оказалась в его теле, разрывая плоть, упорно прокладывая себе путь через мясо, кости, мышцы, разрушая всё на своём пути. Это ощущение, оно сжигает тебя изнутри и снаружи, его невозможно описать одним словом, оно объединяет в себе множество различных слов, но только не одно. Боль? Нет, этого не описать одним словом. Это неимоверно сильное ощущение, оптимисты и романтики могли бы попробовать сравнить с любовью, но какая же эта чёртова любовь, которая приносит, сука, столько боли?!
Возможно, пуля бы и прошла навылет, если бы ноги не подкосились и он не начал бы терять равновесие, после чего с глухим звуком повалился на землю, чем и не позволил пуле вылететь наружу. Простое стечение обстоятельств и ничего более.
Мужчина судорожно вдыхал воздух, которого с каждым глотком становилось всё меньше и меньше, словно отбирали. Так и есть. Каждый новый вдох давался с большим трудом, но он отчаянно боролся за новые глотки кислорода, он не позволит лишиться жизни, только не так. Он ещё был в сознании, когда слышал со стороны громкие крики. Его нашли. Есть шанс на спасение. Маккензи попытался было подняться, не вышло. Сжав зубы, он всё же смог поднять голову, когда какая-то девушка приподняла его голову, прося быть в сознании. Да он и рад был выполнить эту просьбу, казалось, это так легко, но чёртовы веки неуклонно тяжелели, а сил становилось всё меньше, чтобы следить за происходящим.
- Звуки сирены. Отлично...Скорая подоспела, - мысли очень долго складывались в голове, но это было единственное, что сейчас нужно было делать - не умирать, находиться в сознании как можно дольше.
Перед глазами какой-то круговорот из красок и оттенков, и он уже не чувствует под собой землю, ему это не нравится, он пытается хоть что-то сделать чтобы почувствовать, что до сих пор жив. Из его рта вырвалось непонятное сочетание звуков, на что медсестра сразу же велела замолчать. Он послушался. Сейчас врачи это всё для него.
- Они правы. Они всегда должны быть правы, - соглашался со всеми действиями шотландец, пребывая в лёгкой агонии в машине скорой помощи.
Какой-то мерзкий пищащий звук то и дело возвращал к реальности, Доран благодарил сейчас всех за этот звук. Сложно открывать глаза. Тяжело. Дышать стало легче. Это аппарат с кислородом начал помогать дышать. Звук в ушах. Стало плохо слышно. Нет, не так. Словно уши окутало что-то, не пропускающее звуки или замедляющее их.
- Чёрт. Нет, - он попытался пробиться обратно к реальности, махнув рукой, и это было единственным, что можно ещё было сделать.
Опять не чувствует твёрдой поверхности под собой, неужели опять начал пропадать в пространстве? Дорана Маккензи перенесли на каталку с громкими криками, чтобы их пустили вперёд.
- Мужчина, 28 лет, проникающее в грудную клетку пулевое ранение, - слышно со стороны.
- Откуда они знают мой возраст? - единственное, на что сейчас сетовал пациент, а надо бы думать о другом, Маккензи, совсем о другом.
Он начал говорить со своим сознанием. И это бы не простой разговор, а спор ненормальных, где слишком много было личностей. Слишком много героев в одном человеке, так точно не должно было быть. Это ненормально. А он пребывал в агонии и бреду, слушая то один свой голос то другой, ведь как можно не слушать самого себя, если ты всегда прав? Сам то ты знаешь себя лучше остальных. Этот вывод кажется ему сейчас правильным, самым верным. Один из голосов требует, чтобы он открыл глаза и не умирал на этой каталке вот так, истекая кровью.
И он резко распахнул глаза, и в тот же момент всё понеслось кувырком. Сосредоточиться на одном предмете оказалось сложней, чем он себе представлял, и спустя только пару минут сфокусировал свой взгляд на потолке. Слишком белом. Приторно белом. Более не мог держать глаза открытыми, веки опустились и мужчина погрузился в душевные разговоры со своим сознанием.
Горячая шотландская кровь вновь вернула его к реальности и как только это произошло, он практически захлебнулся чем-то кисловатым. Отхаркнул густую кровь, которой чуть было не подавился. Почувствовал на своём лице чьи-то руки, которые повернули его голову на бок. Так было проще дышать. Укол в шею. Он бы и не почувствовал, что ему сделали укол, если бы краем глаза не заметил у своей шеи шприц с жидкостью, потому что это мелочь по сравнению с тем, что его тело сейчас горело и полыхало, а каждое биение сердца приносило за собой неистовую боль, - кровь уходила из его тела, и он был готов поклясться, что чувствует этот сраный процесс. А сейчас он больше не чувствует. Глаза опять тяжелеют, становится на момент темно, но темнота сразу же становится светлой и такой спокойной. Боги, это так приятно. Кажется, улыбка появилась на его лице. Эйфория окутала все его тело и мозг и ему это нравилось, нравилось, что сейчас не было никакой боли и того саднящегося чувства в груди, и вроде как кровь теперь нормально бежала в его теле, либо он опять в бреду; всё это казалось нереальным, и Доран подумал, что всё это какой-то сон, просто тупой, грёбанный и слишком реалистичный сон. Да, всё именно так.
И он погрузился в сон. Какой-то странный.  Слишком темно, не было слышно ни единого звука, словно все вокруг вымерли, а эта тишина давила на его ушные перепонки, и казалось, что они вот-вот разорвут его голову. Доран был готов разъебать себе уши, только бы услышать хоть что-то новое, и тут гром с молнией. Вмиг стало светло, он почти ослеп, но видел впереди длинный мост, к которому приближалась неистовая армия чудовищ. Кто-то из них был похож на людей, а кто-то и вовсе нет. Огромный волк стоял впереди, это Фенрир, рядом с ним полыхает Сурт, а а ним целая дорожка из огненных великанов, в воде же Мировой Змей Йормунганд готовится атаковать и Хель, мертвенно бледная и смертельно опасная. Смерть ей к лицу. Со своими сыновьями стоит Локи - бог обмана, он не мог пропустить начало Рагнарёка. И Доран не пропускает. Он стоит и наблюдает за битвой. В этот момент он проваливается куда-то вниз, потом его ослепляет ярким белым светом и он в какой-то палате, неестественное белой. Она наполняется кровью, которая течёт из его собственной груди. Слишком быстро он опять теряет сознание и просыпается в... Да где он, чёрт возьми? Стоит перед зеркалом и смотрит на самого себя, только отражение не меняется, в то время как он отходит назад. Ещё одна потеря сознания и мужчина стоит в болоте, затягивающем его вниз. Отпрянув, оставляет свой ботинок в неизвестности, уж лучше потерять ботинок чем жизнь. Его атакует стая птиц, а внутренний голос требует убить их, убить их всех.
После очередное пробуждение в хуево-кукуево Маккензи видит на своих руках кровь, стекающую вниз по пальцам, образую лужицу, а возле его левой ноги лежит тело неизвестной девушки. Всё её тело было усеяно ножевыми ранениями, а этот самый нож находился в его руках. Будь он в своём уме, сразу бы отпрянул, ничего не понимая, но вместо этого его лицо озарила счастливая улыбка, перешедшая в дикий смех, смех ненормального. Его тело сотрясалось в судорогах, но он был счастлив от того что лишил жизни неизвестную. Вытерев нож о джинсы, он слизнул с пальца кровь, смакуя её. В голове отчётливо слышны были похвалы за убийство.
- Знаете, Вы - счастливчик, - послышалось откуда-то сверху.
Эта фраза начала возвращать пострадавшего к реальности, его зрачки начали бегать из стороны в сторону, ему просто необходимо было вернуться в этот мир, он просто обязан прикончить эту скотину с пушкой. Ещё усилия и он будет швырять его поганый труп в реку.
- Не каждый выживает после подобного ранения
И он открыл, с трудом, но открыл глаза. Медленно перевёл свой взгляд в сторону, откуда доносился звук. Это была женщина, в белом. Кажется, сегодня для него было слишком много белого. Но продолжал смотреть на неё, иначе опять уйдёт в свой бред. Там ещё дальше последовала туча слов и предложений, ни одно из них он не запомнил, потому что голова работа, кхм (пиздец как хуёво), да вообще она не работала, что уж говорить. Но фигуру медсестры он не упускал из вида, пока ещё молча следя за ней, говорить он сам ещё не осмеливался, потому что до сих пор воспоминания о том, что он чуть было не захлебнулся своей собственной кровью, не оставило. Пальцы на руках слушались его, хоть он и убил на свою попытку более пяти минут, дальше он попробовал поднять руку. Больно, долго, совсем слабая попытка, но рука приподнялась с кушетки, на которой он лежал. И тут ещё одна боль в его руке, кажется, что-то там медсестра говорила про не двигаться, но было уже поздно, игла вонзилась слишком глубоко, высвобождая наружу очередной поток крови.
- Да сколько можно то?! - обессилено опустив голову, ругался про себя.

Это соприкосновение с подушкой опять выбило мужчину из реальности и он вновь начал бродить по уголкам своего сознания, открывая с каждым разом все новые и новые дорожки своей личности. Это было очень странным вот так вот узнавать себя изнутри. Только с каждым возвращением в реальность он забывал обо всем что узнал в своей очередной прогулке своего сознания.
Признаться, ему было интересно, но все ж в мир живых ему просто необходимо вернуться, и если понадобится, то будет выгрызать и выцарапывать путь наружу и зубами и ногтями сбивая все в кровь. И все ж он надеялся, что до этого не дойдет, у него не так много сил, чтобы взбираться по горам ввысь. Но все ж приятно было чувствовать легкость в теле и знать что ты ничем не обременен и можешь делать все что тебе вздумается без последствий. Ах эти грёбанные последствия, которые привели его в больницу с пулевым ранением. Он негодовал, потому что знал, что ему еще не скоро выходить из больницы, если там все сложно, но любое ранение в грудь опасно попаданием в самый важный орган - сердце, а задето оно было или нет, он не имел понятия, не врач же он.
- Надо вернуться обратно к медсестре, - уже трезво размышлял Маккензи, стараясь привести свой мозг в чувство, а тело заставить двигаться.
Одни раз у него вышло, должно и второй раз выйти. Он ж не слабак, он сильный, все может.
- Маккензи! Выбирайся из этой ёбанной ямы! - сжимая зубы в реальности наставлял себя к возвращению к жизни.
И он слышал голос вдали, точно слышал женский голос. Или два? Тут все странно смешивалось в одно единое и он не совсем был уверен, что хоть кого-то слышит, хотя секунду назад слышал что-то. Очередной бред, основанный на шоковом состоянии и большом количестве медикаментов в его организме. За всю свою жизнь он никогда не принимал столько медицинских препаратов, а тут за один раз и уже такая доза. Тело наверняка испытывает стресс. Опять слышен голос. На этот раз отчетливей. На этот раз. Интересно, на какой. Сколько времени прошло с тех пор как он слышал все это. Там было какое-то обсуждение, но совершенно непонятное ему.
- Плевать на это всё, нужно уже поднять эти чёртовы глаза
Мозг работал, а спинной отдыхал, вот он и не в состоянии сейчас перебороть один из них. Нужно больше времени. А он не знает как с этим справиться и что вообще делать. Точно не спать. Определенно нужно подняться с этой кровати. Сначала тело. Слишком жарко, толи от того что он себя плохо чувствует либо ему это кажется. Если кажется, то неплохо. И вновь начинается бред в перемешку с жаром, который накаляет обстановку, неудивительно, что сейчас Доран стоит в какой-то пучине лавы, вокруг много огня и он не может сделать ровным счетом ничего. Состояние организма влияет на то, что он видит сейчас. Отвратительно пребывать в бреду на медицинском столе. И не в столе тут дело, а в самом процессе.
Еще одна попытка открыть глаза. Они открылись! Мужчина наконец-таки смог разлепить веки и вновь вернуться в реальный мир, надеется. Маккензи не мог уже верить всему что видит перед собой, потому что его фантазии порой были столь реалистичными, что он перестал разделять реальность с настоящим и пока не разберется с этим, будет сомневаться. Медленный глубокий вдох который отдается болью в груди, точно говорит о том, что молодой человек недавно пережил операцию и не в своих фантазиях отнюдь. То ли глубоким вышел выдох то ли еще что-то, но медсестра, которая находилась с ним рядом, наверняка присматривает за ними, обратила на него свое внимание. Её взгляд был облегченным, а то беспокойство, которе у нее было ранее в глазах, уже прошло, его же взгляд был пустым и блуждающим, не особо определенным. Он только входил в этот мир как новорожденный. Они сейчас действительно были похожи. Ему требовалось чуть больше времени на то чтобы вновь пошевелить рукой, чем он рассчитывал, в итоге он все же сумел приподнять ладонь и это первое достижение. Еще немного и мужчина дотронулся рукой до своей груди, где сейчас красовались швы после операции. Так он считал. Так должно быть.
-Интересно, сколько понадобится, чтобы я смог что-то сказать? - размышлял про себя пострадавший лежа на больничной койке.
А она была вполне себе мягкая, а не как он раньше себе представлял. Да он вообще никогда не представлял себя в больнице, так что все для него тут в новинку. Наверняка не медсестре, некоторые из них могли и ночевать ту когда было много работы вместе с врачами. Вот причина по которой он бы никогда не стал работать в поликлинике/больнице, слишком удручающая обстановка. Шотландцу нужно пробовать говорить. Он это знал наверняка, но еще у него во рту было сухо как в пустыне и он хотел пить. Вот и причина к разговору. Прокашлявшись, открыл рот, но все что было произнесено, так это неясные звуки. Вторая попытка получилась лучше, он смог таки выдавить из себя фразу:
- Хочу пить, - казалось бы простая фраза, но в таком состоянии даже эти два коротких слова были сложны.
Он просто не знал, что еще можно добавить к этому, потому что сейчас узнавать у медсестры, что именно с ним произошло - нет смысла, итак все сам прочувствовал. Но у него крутился другой вопрос: скоро ли его выпишут и поймали ли преступника. И это оказалось слишком сложным.
- Какой диагноз? - все же сумел добавить к своим двум словам еще два, после чего глубоко и осторожно вдохнул, стараясь максимально избавиться от боли, которая все равно ощущалась через медикаменты.

Он отчаянно не хотел возвращаться к своему потаенному внутреннему миру, поэтому отчаянно цеплялся за остатки этого. Цеплялся буквально за все что видел: за девушку - медсестру, которую он вовсе не знал, но мог бы на время довериться, да этот надоедливый белый цвет по всей комнате, якобы он не раздражает, хотя это не так, на цветы, которые, кажется действительно стояли в вазе либо это уже его собственный бред, он не знает; сейчас он вообще ничего не знает, и это ему не нравится. По этой причине он сразу же начал задавать вопросы, в таком состоянии мужчина обязан знать что с ним и какие прогнозы на будущее делает врач, и самое главное - когда его выпишут. Крайне необходимо узнать нынешний адрес, но с этим можно подождать. Так быстро его не должны хватиться.
Каждый раз когда глаза закрывались, Доран волновался, что ему вновь придется бороться с внутренними демонами, а их у него должно быть более двадцати, и его сил сейчас не хватит на эту борьбу, он там не присловутый выдуманный герой из сериала Сверхъестественное, Дин Винчестер. Он настоящий, он живой. Благодаря врачам, но живой. И держать этот статус намерен еще долго, иначе не может и быть. Есть еще незавершенные дела, как бы это ванильно не звучало. Маккензи так просто не сдается, никто из его рода не был слабым, все рождались заведомо сильными, и тут речь не о физической силе, хотя она тоже предавалась из поколения в поколение от викингов, все они сильны духом, а ведь известно, что человек умирает после того как сломлена душа. Пусть душа грешна, темна и в пятнах, но она есть, - живая и продолжает вести это тело и разум дальше.
А его просьба попить была будничной, он просто нуждался в воде после всех этих искусственных добавок в его организм, а тело его стремилось как можно быстрей очиститься от посторонних элементов, хотя врач бы сообщили другое, так что делание было обосновано.
Медсестра с виду казалась очень доброжелательной, но это первое впечатление не редко бывает ошибочным, поэтому МакКензи просто пока следил за всем происходящим и за ней в том числе. Ему необходимо было решить, стоит ли доверять этой особе. Пока невозможно было сделать никаких выводов и он молча повиновался действиям медсестры, которая помогала ему добиться своей цели - утоление жажды. Оказывается, совсем недалеко от него был графин с водой, да только мужчина самостоятельно не дотянулся до него, для этого тут и была приставлена медсестра. Кровать его начала немного двигаться и мужчина вспомнил как видел в кино, что эти кровати могут регулировать свое положение, а девушка в белом как раз этим занялась. Стакан был поднесен к губам и шотландец начал потихоньку пить воду, но как известно, они не чувствуют вкуса воды и могут выпить много, что и произошло. Один стакан был успешно опустошен, второго не требовалось. Хоть какая-то влага появилась на его теле, уже хорошо. Горло окатило холодом, но сейчас больному необходимо было прочувствовать свою живучесть, и этот холод только больше укреплял его мысль в том, что он до сих пор жив.
Откинув голову назад, шотландец по происхождению начал приглядываться к внешним данным девушки, хотя сейчас и не самый лучший момент для этого, но видеться с ней он еще не раз будет, так почему бы нет. Блондинка. Таких сейчас много. Глаза темные, но какого именно оттенка, еще не рассмотрел. Голова начинает болеть. Он жмурится, но это не сильно помогает. Единственное, на что молился мужчина, отсутствие потери сознания. Нельзя еще раз погружаться в сон. Он восстановился. Ему хватит сил.
Молча прослушал диагноз, о нем он догадывался, помнил же все прекрасно, как эта трусливая скотина вытащила пистолет и наставила на него. Когда она задала вопрос, он тупо посмотрел ей в лицо но молчал, не желая много говорить. Потом отвел взгляд. Пока сам во всем не разберется, не будет никому ничего говорить.
Дальше речь о побеге.
- Да она читает мои мысли, - как-то без пристрастия подумалось ему, не до эмоциональности сейчас, хватило недавних событий.
Нет, он не задумывался о побеге по серьезному, да ему и думать то некогда было, мужчина выбирался из своих кошмаров, а тут сразу такое предложение. В таком случае он не против подумать об этом, раз уж поступило такое предостережение. Проверить больницу на охраноспособность было заманчиво, но не сейчас. Он бы и отлежался на время и пришел бы в себя, отдых никому не помешает, а реабилитация так тем более.
- Придется знакомиться с Вами получше, раз уж мне нельзя бежать из вашей больницы и докучать Вам всеми способами, - ответил все же он, решая, что уже хватит так долго молчать, пора бы и разговор заводить.
Но после девушка отошла в сторону. Кажется, её кто-то позвал к себе. Есть свободное время. Вскоре он захочет и поесть, но как-то сейчас мысли кружили вокруг инцидента. Анализ прошедшего не сильно удавался из-за неимения полной информации. Доран понятия не имел, от чего в него выстрелили, ведь они толком то не успели начать деловой разговор, только поверхностное знакомство, и тут на тебе, поворот.
Медсестра вернулась в палату и он откинул эти размышления на более долгий срок, времени то много еще.
- Какой-то человек спрашивал сегодня о Вас. Как Вы думаете, кто это мог быть?
Он сразу напрягался как только услышал эту фразу. Жилка на шее сама собой начала подрагивать и унять эту реакцию мужчина не мог. Сам то Доран прекрасно помнил, что не сообщал никому из знакомых о своих планах на сегодня, а тут сразу да и спрашивают. Что-то тут явно не ладное.
- Неужели решили добить в больнице? - удручающе думал про себя, переведя свой взгляд на девушку, которая так и ждала ответа на свой вопрос; а он решил и не врать.
- Из знакомых никто не знает где я, так что мне не известно, кто это может быть, - голос в этот момент стал тверже, практически вернулся к его прежнему звучанию, - а охрану все же нельзя приставить к палате, а то мало ли что? - он улыбнулся; на всякий случай, чтобы его просьба не казалась столь серьезной.

А вот теперь ему необходим мобильный телефон, который должен был быть в его личных вещах. Необходимо было сделать несколько звонков, очень важных звонков или сразу же валить отсюда. Если его тут нашли, то вскоре некто явится в палату и совершит свое дело, а прикинуться гостем пациента, это проще простого. Откидывать коньки в палате он не будет, уж только не здесь. А кому звонить? Марле? Шен? Мисс Джордан? Только последняя из его списка и могла бы оказать ему больше всех помощи, но и её просить он не сильно хотел. Да, женщина была влиятельной и могла сделать очень многое, чего не мог бы выполнить он, несмотря на все свои связи, но она женщина. А женщину подвергать опасности только из-за себя он бы не стал. Только в крайнем случае, когда действительно прижмут. Но тогда будет уже слишком поздно. Ну а что другие девушки из списка? С ними бы он точно не стал связываться сейчас, они ещё слишком юны для того чтобы оказаться нос к носу с наёмным убийцей. Он бы не захотел чтобы его дочери вот так закончили свои жизни, а у этих двух девчонок точно были ещё живы родители. Так что нет, они не помогут ему сегодня.
Викинг не имел понятия что ему нужно делать, если к нему действительно подослали киллера. С таким в жизни он еще не сталкивался, слышал там от других, но лично не попадал так по-крупному. Да ещё и голова как на зло плохо сейчас работала, и нужно было заставить её работать как можно быстрей.
- Давай, Доран, ты умеешь думать, - мысленно наставлял работу своего мозга.
А так зотелось расслабиться и просто ничего не делать, отдохнуть от всего этого. А ведь первые мысли, которые настигли на него, были связаны с отдыхом. Его бизнес не пропал бы за две-три недели, подумаешь, небольшая кучка денег не поступила бы к нему, ну и плевать. Хоть бы больше отдыха и всё. И вот сейчас его небольшая меча пошла ко дну как чёртов Титаник, столкнувшийся с айсбергом, только сам мужчина столкнулся с такой маленькой вещью как пуля, но столь опасной. Действительно чудо, что пуля не попала ни в одно из рёбер, а пролетела меж ними сквозь мышечную ткань, разрывая её.
- Нет, не за этим. Но я не думаю, что мне нужен враг в качестве медсестры, а то мне придётся не спать ночами и думать, что же Вы, Гвен, мне там вкалываете в катетор, - немного улыбнувшись, произнёс он, хотя на самом деле не исключал такой возможности, как только попал в больницу.
Кто знает, может быть она актриса или тот же наёмный человек, которая пока что успешно справляется с ролью медсестры, а там гляди в оба, что она натворит.
Её опасения были вполне оправданы, всегда стоит опасаться тех, кто попадает в больницу с пулевым ранением или серьёзным ножевым. Никогда не знаешь чего следует ожидать от таких, особенно когда свидетелей почти нет, а их и не было в случае с Дораном. Свидетелей не было, только после того как мужчина скрылся с места преступления, к нему подбежала какая-то женщина и вызвала скорую. Забавно, но мужчина в тот момент даже и не думал о ней.
Совсем скоро в его палату должны войти приставы и следователи, чтобы узнать, что же произошло всё таки и как пуля угодила в него и почему именно в него. Обычная процедура допроса, но и к ней нужно было подготовиться. Помнится, лучший способ утаить правду - это рассказать как можно приближенную версию к действительности, чтобы не нужно было потом вспоминать свою ложь. Кажется, это было вычитано в книге.
- Может и коллеги, - решил согласиться с её доводами МакКензи, а сам сразу же откинул этот вариант, он бы не правдоподобен сейчас.
У него просто нет тех людей, которые бы знали о нём так много, чтобы мужчина посвящал их в свои планы касательно будущего, но, чтобы не волновать мисс Торнтон, решил не сильно возражать её теории. Она может начать копаться в правде, а это сейчас ему ни к чему, он ещё сам не разобрался в этой "правде". Но не сейчас. Голова итак раскалывалась, да и медикаменты ещё нужно вымыть из организма, да и то не скоро. Если вспомнить учебники по медицине, то в больнице он должен провести как минимум две недели, постепенно приходя в форму и на ноги. И то что девушка вдруг предложила прогулять в парке, о существовании которого он и не знал, было лучиком солнца в это день. Да и день оказался солнечным, Доран тоже этого не знал.
Солнечные блики забегали по его лицу, от чего тот непринуждённо улыбнулся, озаряя своё лицо радостью. Странно, но даже сама мысль о том, что он до сих пор жив, радовала мужчину, а солнце добавляло больше красок этому событию.
Забавно, как она отреагировала на его просьбу. Сразу насторожилась как кошка, но это к лучшему, пусть смотрит по сторонам внимательней, ей тоже может угрожать опасность, как и ему в этой больнице. Пусть она свято верит в то, что тут ей не страшны все невзгоды, Гвен может глубоко ошибаться на этот счёт, но пусть уж лучше она сама рано или поздно придёт к этому, чем он сейчас будет менять её реальность.
Шотландец довольно резво отреагировал на предложение пойти в парк, а именно: он быстро поднялся из положения лёжа, сев на своей кровати. Зря. В глазах потемнело и земля начала уходить из-под него. Уперевшись руками о кровать, дождался, когда его давление вернётся в норму, и только после этого посмотрел на девушку, извинившись, что ли:
- Слишком быстро встал. Кровь слишком резко прилила к голове. Но сейчас всё в порядке.
В своё доказательство он свесил ноги вниз и ступил ими на поверхность пола. Хорошо, что девушка подоспела к нему, иначе он мог бы потерять равновесие и состроить из себя морскую звёздочку на полу, но Гвен была отличной медсестрой и чувствовала, или слишком часто с этим встречалась, когда пациенту нужна помощь. Придерживаясь девушки, хотя он и старался не сильно облокачиваться на неё, всё ж тяжелее, они медленно вышли из его палаты и направились в сторону сада.
- Спасибо, что не предложили коляску. Для меня было бы слишком унизительно, - как бы невзначай добавил.

Его минимальные шаги сейчас шли в сравнение с покорением Эвереста. Каждый шаг был труден, а он преодолевал неимоверные высоты, словно скалолаз. Доран над ними коптел и рьяно двигался вперед. Да прям Геракл. Сквозь тернии к звездам. Известная фраза на латыни до сих пор была в быту у современников. Парень буквально чувствовал свой вес на каждой ноге когда шагал, хоть раньше никогда не придавал значение этому факту. Все бывает в первый раз? Это верно, а мужчина в первый раз получил огнестрелку, и сейчас пребывал в реабилитационном отсеке больницы. Ему об этом не говорили, но он сам догадался. Это элементарно, Ватсон. Откуда там Доран брал силы для того чтобы переставлять свои конечности, трудно сказать. Может и правда желание побыстрей отсюда выбраться сработало или тот самый звонок подстегнул мужчину быстрей выбраться из больницы. Он то точно не мог ответить на этот вопрос, сам лишь строил догадки, но не об этом он думал в первую очередь. Больше всего мужчина интересовался тем, сколько же сил в нём осталось, и сможет ли он выбраться из больницы в скором времени или нет. Все ж он уверил себя в том, что этот утренний звонок был не к добру и делать тут ему нечего.
Вам известны способы восстановления сил? Мужчина не знал ничего конкретно, просто действовал по ситуации, ориентируясь лишь на свою интуицию, потому что о лечении и восстановлении знал крайне мало. Кто бы мог подумать, что тебе это в скором будущем понадобится. Если и есть предсказатели, то пусть они точней делают свои прогнозы, а МакКензи был простым человеком без каких-то там сверх способностей.
- А супергероем было бы неплохо стать, - вспомнив о детской мечте, подумал про себя мужчина в возрасте 28 лет.
Поздновато было уже думать о таком. Всему виной лекарства. Наверное. А может мужчина постепенно возвращался в жизнь, проживая её с детства. Вполне логично. Вот он учится ходить, опираясь на девушку, ну а дальше мечты о чем-то большем.
Они медленно шли, пострадавший даже не старался это отрицать, хоть и предпринимал пару раз попытки ускорить свой шаг, но это у него не вышло, по этой причине он шёл прогулочным шагом, стараясь не сильно доставать свою медсестру своей неторопливостью. А ведь со временем у него уже начали получаться твердые шаги, приближающие его к выходу: сначала из палаты, потом из коридора. Далее путь следовал в лифте, но тут то ходить не нужно было. Только перепад давления вновь отразился на шотландце сильней чем раньше, хоть он уже достаточно надышался воздуха, и сердце разогнало кровь по телу. Оказавшись внизу, сразу стало легче, а лёгкие наполнились свежестью зелени, которую он не спутал бы ни с каким другим запахом. И, что еще важней, тут пахло свеже скошенной травой. Замечательный запах, который так и дурманил его, возвращая его к родным берегам.
Весь праздник ароматов прямо придал МакКензи больше сил, и он уже уверенней и быстрей шел рядом со своей помощницей. Как только они вышли из тени, Доран благодарно посмотрел на свою медсестру и приобнял её.
- Со своей работой хорошо справляетесь, Гвен, прям отвлекаете людей от того, что с ними произошло, - улыбнувшись, заявил он, хваля энтузиазм молодого сотрудника больницы.
После небольшой прогулки и любованием парка, они присели на лавочку. Тепло дерева сразу передалось мужчине, он чувствовал через одеяние, предоставленное больницей города. Довольно прикрыв глаза, медленно начал расслабляться. Ему и правда нужно больше отдыха.
- Только не таким способом нужно добиваться выходных, Доран, - усмехнулся произошедшему, размышлял он.
Приоткрыв глаза, глянул на свою медсестру-помощницу, та тоже нежилась на солнце.
- Наверное, и им охота выбраться наружу, - решил за неё мужчина, делая свои предположения.
- Гвен, тебе солнце идет точно так же как и мне. Давай выходить почаще из больницы, ладно? - заговорщическим тоном предложил небольшую шалость пациент, одаривая девушку искренней улыбкой почти счастливого человека.
Настроение и правда успело измениться за последние полчаса, и это к лучшему. Шотландцу не нужно напоминать о проблемах, они всегда к нему вернутся сами. Где-то эту фразу он вычитал, но тогда он даже не думал соглашаться с ней, и только время заставило передумать мужчину.
- Аттракционы и мороженное, - задумчиво начал он, - дальше дети. А они шумят, - вновь небольшая пауза, - нет, мне так больше нравится, так спокойней и уютней без лишних криков.
Зелёный не любил детей, об этом знали почти все, кто хоть немного знаком с ним. Будь эти мелкие сейчас в этом парке, он бы сам сбежал, только бы не слышать эти крики или же просто закрылся в какой-то коморке, тоже изолируя от себя вечные крики малышни.
- А Вы всегда читаете подноготную пациента? - приподнимая брови, заинтересовался он, но ответа не ждал от своей медсестры, это был риторический вопрос.
На самом же деле начинало напрягать то, как много девушка уже успела узнать о нём, учитывая, что при нём не было почти никаких документов, а в больницы ранее он не подпадал, если они сделала запрос в другие заведения. Выяснять это он не хотел. Просто молчал. Ну а потом все же ответил на поставленный вопрос.
- Одноименный виски своего производства и шоколад, но он не мой, - просто проговорил Доран без особых эмоций. - Шоколад я ещё не научился готовить, но кто знает до чего доведёт жизнь, - улыбнулся, задумавшись о том, что его может ждать в будущем.
На старости лет он и правда может заняться производством шоколада, было бы интересно встречать на этом старость. На самом деле он еще ни разу не задумывался о своём далёком будущем, лишь скоротечные планы и встречи с клиентами строили ему будущее, ничего более. Про старость так вообще не думалось ни разу.
Пролетающие мимо природы приближали с природой больше, чем простая трава и цветы с деревьями, их пение напоминало о том, что хоть он и живёт в городе, но живая часть то осталась. Жизнь в каменных джунглях угнетала каждого и действовала на всех в разной степени, и далеко не каждый житель города спокойно переносит столько бетона.

Больница, обычно с этим словом ассоциируется спокойствие; медикаменты и их вонь само собой, но всё же безопасность и спокойствие служит второй ассоциацией. И она тоже ы прошла у мужчины, если бы не этот проклятый звонок, и пусть он выглядит сейчас совершенно спокойным, в душе терзали кошки, только дикие. Сегодня, точней вчера, мужчина убедился на собственной шкуре, что он смертный и что с тобой может произойти всё что угодно. И эта чёртова пуля не была для него концом или самым страшным. Сейчас его волновало только то или его раскрыли, и дело тут вовсе не в полиции, она была в самом конце его списка. Сейчас он волновался о местной мафии, которой не трудно будет замарать руки кровью такого же нарушителя закона, как и они сами. И Дорану в таком случае делать будет нечего, он не сумеет выйти из этой игры целым. Не то что целым, живым. Привычки обзаводиться личной охраны у него никогда не было и никогда не будет, не считает себя значим и влиятельным лицом города, хотя это и не так.
И голова полнилась этими мыслями, даже в тот момент когда внешне казался спокойным. Как сейчас. Он был ранен, и этот факт никуда нельзя было выбросить, словно ненужную игрушку или просто закрыть глаза, будто бы прогоняя страшный сон. Это реальность, и его реальность - кошмар. На данный момент.
Они всё ещё сидели на лавочке, и, казалось, что время не властно над ними сейчас, словно весь мир остановился для того чтобы дать им двоим хоть немного времени для того чтобы расслабиться в этот солнечный день, столь частый для Чикаго, но не для Эдинбурга, когда там бывает крайне мало солнечных дней. Всё тут отличалось для мужчины, и в первое время ему было крайне трудно привыкнуть к таким условиям, в то время как ему было жарко, остальные ходили в куртках, а он расхаживал в футболке. Но жара города давалась крайне трудно. А в летнее время было проблематичней справляться с температурными скачками.
Его состояние было нестабильным, в один момент ему было абсолютно всё равно на температуру, но в другой момент ему становилось невыносимо жарко и его тело покрывалось испаринами, которые он иногда утирал. И даже не пытался скрыть это от своей медсестры, ему просто не за чем было это делать, ведь если что с ним произойдёт, то она будет спасать его, а не кто-то иной.
- Психологом? - перевёл удивлённый взгляд на девушку, рассматривая её более внимательно, размышляя над тем, сможет она стать психологом или нет, - я не силён в этом, не смогу подсказать, - немного устало проговорил.
Загородил лицо ладонью, когда очередной солнечный поток упал на лицо. Прищурив один глаз, всё так же посматривал на девушку, а она смотрела вперёд, возможно не обращая внимания на то, что он смотрит прямо сейчас на неё. Но и его это не смущало, ему не было никакого интереса смотреть на девушку в том самом смысле, как чаще всего мужчины смотрят на симпатичных девушек. Кому-кому, а Дорану сейчас явно не для флирта. Ему бы побыстрей встать на ноги и уйти из больницы, пока ещё кто-нибудь не прознал о том, что мужчина лечится именно в центральной больнице.
- Понятие о Добре и Зле у каждого своё, Гвен, и очень часто многие твёрдо убеждены в своих догадках, а некоторых не переубедить, - задумчиво проговорил он, когда услышал её размышления касательно добрых поступков.
Он слишком часто об этом задумывался чтобы долго отвечать на поставленный вопрос. Каждый день. И свои выводы он давно для себя сделал, да и остальным давно дал понять, на чьей стороне он борется, если это можно так назвать. Выбирать ничью сторону он не будет, всегда отстаивает только свои права на жизнь и ничего более его не волнует. Он не рыцарь на белом коне и не злобная тварь, всего ишь выживает в этом жестоком мире. Если он о себе не позаботится, то никто не будет выполнять за него эту работу. 
- Лично я не считаю себя плохим человеком, потому что у меня своя правда и свои взгляды на Добро. Хотя, в какие моменты я всё же чистое Зло, - немного улыбнувшись, заявил тот.
Это тоже правда. И он не видел смысла скрывать и эту информацию, пусть уж лучше не видит в нём положительного персонажа, коим он не является для таких людей, как все остальные. Многие люди считают, что правда только за ними, а Доран готов был просто рассмеяться им в ответ.
- Поверьте, я готов как можно быстрей поправиться, чтобы выходить на улицу по вечерам в этот парк. Тут гораздо приятней, чем в стенах моей палаты, - более возбуждённей проговорил мужчина, когда услышал, что его затея увенчалась успехом, ну почти.
Мысль о том, что он чаще будет появляться на улице - радовала Маккензи, потому что мужчине требовалось как можно больше времени на то, чтобы изучить здание больницы, ведь он планирует побег. Оставаться тут и правда опасно, а другого варианта он не видел, на данный момент об этом и были его мысли. И даже прогулка в парке заставляла его мозг работать на износ, учитывая его нынешнее состояние, но так нужно было, всё это ради спасения собственной шкуры, а за собственную жизнь он будет сражаться до последнего, как делал пару часов назад (на самом деле более чем 10 часов назад). Но не об этом речь, его сейчас отвлекала милая медсестра, а он не сильно против.
- У каждого есть свои секреты, Гвен, и очень многие должны остаться при мне, поверь, - развернувшись в её сторону, проговорил мужчина, пребывая сейчас в нормальном состоянии.
Жар сейчас отступил и Доран мог расслабиться хоть на какое-то время, а ветер только приводил мужчину в чувство, как бы заставляя того дальше жить и следовать своим путём, словно бы он знал все его секреты. Ветер был бы замечательным союзником во всех его делах. Улыбнулся, когда услышал её наивный вопрос касательно бизнеса.
- Довольно трудоёмкий процесс, надо сказать. Для того чтобы приготовить виски, для начала нужно обработать зерно и дать ему прорасти как нужно, затем перемолоть и отправить к огню, чтобы пропитывалось запахом и высыхало. Затем очень много времени на то, чтобы... - тут он замолчал, подозревая, что девушка не знакома с терминами винокура, поэтому начал перебирать другие термины, дабы ей стало понятно, - сварить остатки зерна, причём в совершенно странных чанах. Примерно так и образуется виски. Детально в это будет сложно вникнуть если хоть раз не увидел своими глазами весь этот процесс.
А потом он вновь повернулся к ней, когда девушка предложила довольно интересную идею для него. Поразмыслив на эту тему, Маккензи решил, что это не столь плохая идея, так можно было бы увеличить аудиторию. Для него это самое оно. Улыбнувшись, мужчина положил руку на спинку лавочки с другой стороны от девушки. Погода и правда радовала глаз и настроение само собой поднималось, словно рой пчёл или те бабочки, о которых вечно говорят влюблённые девушки. А потом продолжил:
- Неплохая идея. Как-нибудь позову тебя к себе в магазинчик на пробу, - с задором предложил тот, поглядывая на девушку, которая заметно повеселела от того что предложила хорошую мысль.
И действительно, когда предлагаешь и правда хорошую идею, одобрение со стороны всегда поднимало настроение. По крайней мере ему. Хотя он не знал о том, что там творилось в душе у этой девушки, да он вообще практически не был знаком с ней, но рассказывал ей так много вещей таким будничным тоном, словно всё так и должно происходить, а это ложь. А она тем временем уже летала в своих мыслях и выдавала новую идею за другой, чем поражала скоростью. Но ведь так они не заскучают, верно?
- Да, я думаю, что вполне способен дойти до фонтана, - медленно приподнимаясь с лавочки, проговорил мужчина.
Не стал оборачиваться и смотреть или девушка поднялась, потому что догадывался, что она последует за ним и опередит его, чтобы указать верное направление, ведь сам то он не ориентируется на незнакомой местности.
Он бы рад подумать о чём-то ещё, но как-то не выходило. Пока всё это происходило, его голова начинала тяжелеть, а мысли из неё довольно быстро вылетали, словно их и не было вовсе. Как белый лист. Словно мозг внезапно опустел как у тупой блондинки. А с его телом происходило что-то странное, и Доран не мог понять в чём тут дело. В голове крутилось то одно то другое предположение, но ни одно не казалось ему верным, словно всё это был бред. А думать становилось всё сложней и сложней, словно кто-то забирал у него способность рассуждать здраво. Всё это было странным, но он продолжал делать шаг за шагом, упорно направляясь вперёд к намеченной цели - каменному фонтану в конце парка. Сейчас ему казалось это целью номер один, и он должен осуществить свою задумку. Не должен, обязан. Так он и шёл вперёд, делая шаг за шагом, хотя это становилось всё трудней. Испарины опять покрыли его тело потому что жар опять охватил его тело, словно ударило молнией, а по коже так и бегали мурашки. Пока его ноги не обмякли, а во рту не появился привкус железа. Доран Маккензи упал навзничь, теряя сознание, а вкус железа только усилился и глотать становилось всё трудней и трудней из-за наплывшей жидкости из организма. Из раны начала сочиться кровь, а жизнь начинала медленно покидать мужчину. Всё это произошло внезапно, хоть врачи и говорили, что самый опасный момент прошёл и теперь смерть ему не грозит. Что-то пошло не так. Чувствовал, как сердце всё медленней и медленней бьётся, а кислорода всё меньше и меньше, ну а лёгкие практически не вмещали в себя необходимое количество кислорода для жизни.

Всё это было абсолютно странно и непривычно для Дорана. Привычно, будто бы каждый тут умирает каждый божий день. Даже если так, то точно мужчина не имел никакого понятия о том, как умирают, и что вообще может произойти и должно произойти в такой ситуации. Незнание о смерти, наверное и высшее благо и самая большая ошибка человека. Пока не попробуешь, не узнаешь. А вот Доран как-то не хотел пробовать, чтобы узнавать на вкус смерть, не го это блюдо было, совсем не типично для мужчины. И тут появился страх, самый настоящий, тот самый животный про который вечно пишут писатели в своих книжках, но не все из них были знакомы с ним, потому что такое никогда больше в жизни не забывается, а отпечаток остаётся на всю жизнь, словно тебя клеймили как скотинку-животинку.

- Господи, научите меня жить, хоть кто-нибудь, я буду буквально молиться, только не кидайте меня здесь,.. прошу, - молил, серьёзно молил о помощи маленький мальчик.
реальность вмиг начала разваливаться по маленьким кусочкам, постепенно захватывая за собой всё больше и больше "реальности", хотя это слово сейчас было крайне странным, что ли или что-то вроде того; так вот, эта реальность начинала разрушаться, а там, вдали, не было никакого света, абсолютно, там была лишь тьма, и Доран хотел бы проснуться, чтобы избавить себя от этого кошмара, но у него ничего не выходило, словно он прикован к чему-то и не может сдвинуться с места, а его веки просто обязаны быть открытыми, да, так и есть, он будто бы не мог их вообще закрыть, даже моргнуть. И всё это было крайне странным, абсолютно, но он живёт сейчас в этот момент и в этот момент происходило всё это странное и непонятное. Даже слов было мало для описание того, что сейчас происходило с парнем в этом "мире", только эмоциональные всплески, которые появлялись то там, а потом точно так же затухали. И потом его выбросило, словно рыбу на берег, и он стал задыхаться. В буквальном смысле начал глотать воздух, но он не заполнял его лёгкие, словно он и вовсе не предпринимал никаких попыток к сохранению своей жизни; самоубийца.
Это слово отчётливо начало появляться у него перед глазами, словно кто-то взял в руки большую кисть с красками и вырисовывал букву за буквой. После этих букв у него начали вырисовываться картинки по этой же тематике, будто бы кто-то пытался привить само значение сего определения. И он видит себя.
Вот он, Маккензи, подходит к краю какой-то высотки. Внизу видны люди, только они и правда размером с муравьев, а может и меньше, было как-то трудно представить сейчас насекомое перед собой, ведь глаза то твои направлены прямо в низ на асфальт, где вскоре должны найти твоё размозжившееся тело. Приедет скорая с полицией, куда без них сейчас то? Оцепят место падения и буду выяснять кто ты такой, самоубийца. И ты чувствуешь, что тебе необходимо ступить вниз, сделать ещё два шага и свобода у тебя уже в руках и перед глазами, остаётся только покинуть этот мир, и всё будет просто замечательно. Ещё немного и ты, Доран, делает один шаг, ветер вмиг налетает на новую фигуру, буквально сталкивая мужчину вниз, но нет, он удержался на месте, ещё задумался о том, чтобы вернуться назад. Второй шаг. Летит вниз, дышать становится трудно из-за большой скорости и дополнительного ветра, но лёгкие всё же наполняются кислородом. Видит людей, они увеличиваются. Ещё больше. Почти с него, даже слышит чьи-то крики. Видит асфальт.
Резкое пробуждение ото сна.
- А это точно было со мной? - с непониманием думает, пытаясь разобраться во всём происходящем.
Голова начинает как-то странно болеть, но не это больше всего волнует молодого человека, он совершенно ничего не понимает. Кажется, это лицо девушки, очень знакомой. Слишком шумно вокруг, какие-то крики.
- Да это же тот же самый крик, который я слышал только что, - доходит до его сознания новая мысль.
Всё было слишком странно, так что Доран попытался что-то сказать, но тут же начал терять вновь сознание, в тот момент как Гвен пыталась привести его в порядок. Этого он уже не видел и не чувствовал, потому что вновь погрузился в свой внутренний мир неизведанного, кхм, бреда. Как же он не хотел возвращаться туда, ведь там творился самый настоящий хаос из не пойми чего, а он сам даже не знал или стоит во всё это вникать и разбираться, ведь, если он только начнёт погружаться в самого себя чуть глубже обычного, не исключено, что и пропадёт там. И кто потом будет его вытаскивать? Даже самому будет довольно трудно что-либо сделать с собой.
Появилась боль во всём теле, она началась совсем неожиданно и так тихо и спокойно, совершенно не обращая на себя внимания. Пока что. Теперь стало резко холодно в сопровождении странного звука.
- Он мне что-то явно напоминает, но только что?... - усиленно пытался сопоставить услышанное с реальностью и памятью в голове, но шестерёнки не желали крутиться, он не смог вспомнить дельную информацию.
Тело точно обдалось ветром от чего по телу пробежались мурашки. Сейчас их ощущение вызвало значительный негатив и брезгливость. Доран хотел во что бы то ни стало убрать этот источник прохлады и накрыть себя чем-то, но руки совершенно не слушались, хоть глаза успевали ловить девушку, которая то и дело вечно пропадала из поля зрения и покачивалась, словно корабль.
- Откуда тут взяться кораблю? - один из наитупейших вопросов, который только мог возникнуть прямо сейчас.
Опять вкус железа во рту. Уже в который раз за последнее время. Он есть не хотел сейчас и только не собой, он не каннибал, чтобы так поступать. Безумно желал чтобы всё это уже прекратилось, как в этот момент опять начал терять сознание и проваливаться куда-то в глубину себя самого, унося рассудок совсем в другом направлении. 
Парень не видел и не чувствовал того, что сейчас с ним происходило или с ним делали. Это к лучшему. Но прекрасно видел и чувствовал всё, что происходило в его сознании, от этого он не мог отделаться так просто.
Обратно в реальность. Дорану сейчас делали операцию и всячески пытались вернуть к жизни, а он то приходил в себя, как ему казалось, хотя под наркозом это вряд ли возможно, то вновь уходил в себя ничего не соображая более.

Его глаза начинали медленно открываться, зрение опять не могло вернуться в полном объёме, поэтому мужчина ещё несколько минут потратил на то, чтобы сосредоточить взгляд на каком-то предмете. Но это был не предмет а стена его палаты. В очередной раз он в палате. Судьба. Всё внутри болело, словно его вывернули наизнанку и прошлись по нему огнём, стояли и смотрели на то как он горит, а когда дело подошло к концу, вывернули обратно и заставили тлеть в самом себе. Жуткая картина, но именно так сейчас и чувствовал себя Доран, который таки не знал, что там с ним произошло на самом деле, да и какое время сейчас было, тоже не известно. Ничего не было известно Маккензи. Глаза опять начали закрываться, но второй раз было легче удерживать их открытыми, будто бы он усвоил какой-то новый урок от Жизни. Пусть так, никто не против. Но всё же необходимо было разобраться во всём происходящем, а для этого нужно было найти хоть кого-то рядом. Нужно было приподняться на локтях и осмотреть палату, но к груди были присоединены какие-то провода или катетеры, как их там врачи называют, которые немного натягивали, когда он двигался больше положенного. Сбоку от себя мужчина увидел чью-то фигуру, кажется, знакомую, а может это действие препаратов сглаживают черты лица, но на всякий случай он подал слабый голос:
- И что же со мной опять произошло?