Я не собираюсь ругаться с ним.

Она не будет спорить с Роном. Она отказывается превращаться в параноидальную подружку, которая в каждом жесте, или неловком слове ищет подвох. Но злоба окутывала ее ласковым одеялом, опуская свою тяжесть на плечи.

Хельга вернулась в дом сразу после встречи с Рохасом. Сняла громоздкий лыжный костюм, спряталась в душе - губкой с надрывом стирая со своей кожи волнение и стыд. Умыла лицо дважды. Холодной водой.
Крупные капли стекали по спине, раздражая алую кожу.

Знаете это чувство?

Когда чувствуешь, что сейчас разозлишься.

Твое дыхание учащается, тело натянуто словно струна. Мысли суетные скачут на дне воспаленного мозга как озорные зайчики - туда, сюда. Губы поджались. Плечи напряглись. Ты не хочешь поддаваться ярости, но это чувство сильнее тебя.

Уокер с раздражением дерет волосы. Россыпь влаги с ним брызгами пачкает пол. В ванной витал аромат женской обиды смешанный с гранатовым кремом для тела.

Рон и Алисия вернулись не скоро. Хельга едва сдержала себя, чтобы спешно не подняться по лестнице, не распахнуть дверь их спальни и с грохотом ворваться в их умиротворенный мирок с фразы:

- Какого хера ты мне не сказал?

Но она справляется. Приглаживает волосы от виска вниз к плечам, поправляет футболку. Медленно выплывает из обители своей скромно конуры вперед, в кухню. Взглядом следит за исчезающими на ступенях вверх пятками и тяжело выдыхает.

Когда именно они могли познакомиться? Что могло связывать Дейрона и Джерома? Могло ли это быть хоть что-то помимо ее?

Уокер в это не верила.

В случайности, в совпадения.

Ее мышление было прямым и упертым, как скорый поезд, что никогда не сбить с намеченного пути. Расписания, графики, железная логика. Все в этом мире имело свой смысл и значение. На любые вопросы найдется ответ. Даже на самые постыдные.

Эттвуд спустился вниз только через сорок минут. Его плечи расправлены, дыхание ровное. Он сообщает подруге, что Алисия прилегла отдохнуть, поспать перед последней тусовкой в заснеженных горах. Им бы тоже не повредило.
Мужчина берет пустой бокал и наливает себе минералки без газа.
Уокер еще больше раздражается от его спокойствия и равнодушия. Наконец говорит.

- Как вы познакомились, Рон?

Сначала он смотрит на нее с непониманием. Открывает рот, но не произносит ни звука. Брови дугой поднимаются вверх.

- С Рохасом, Рон. Не с Алисией.

- Как и когда?

Она сидит во главе стола. Нога на ноге, машет в воздухе изображая восьмерку. Волосы от естественной сушки покрылись пушком, завиваются в дерзкие кудри, неровные, ломанные - как и ее мысли.

Взгляд искрит. Шипит, мерцает, как замкнувшая проводка в ее родном доме. Руки сомкнуты на груди в крепкий замок.

- Тебя не было в списке свидетелей по моему делу. В списке подозреваемых - тоже. Что ты скажешь на это?

Будьте на связи и ожидайте вызова в суд.

Она возвращалась в участок снова и снова. Подвергалась стандартным процедурам: зачитывали права, брали отпечатки, сделали парочку самых отвратных снимков в ее жизни. Допрашивали. Угрожали. Шантажировали.

Иногда водили за нос.
Иногда вводили в заблуждение.

От всей этой круговерти практически не чувствуешь себя живым человеком. Личностью.
Ты ощущаешь себя объектом под тщательным контролем и вниманием. Один неловкий шаг в сторону, одно неверное слово - и тебя вздернут на судебной сцене под аккомпанемент бесконечных вспышек фотокамер.

Лишь когда Дейрон смог приехать к ней, вырваться из тесного графика своих съемок - она смогла выдохнуть. Расслабиться и дать волю скопившимся между ребер эмоциям. Эттвуд стал для нее тогда оплотом безопасности, пожалуй, единственным в мире человеком, который безоговорочно верил - она не врет.

С дрожащими от накрывающего стресса пальцами, она сидела перед ним на диване, глотала виски. Кубики льда нервозно постукивались друг от друга.

Он единственный тогда не задавал лишних вопросов. Лишь убаюкивал в доброжелательном тоне, пытаясь успокоить обычно сдержанную и холодную подругу. Она была ему благодарна.
Но так и не смогла озвучить постыдное "спасибо" вслух.

А сейчас обида и разочарование витало в воздухе. Она дышала им, пропитывалась насквозь - но снаружи - оставалась спокойной. Так и сидит - очередная восьмерка носком в воздухе, медленный выдох - глаза хищницы следят на него с молчаливым упреком - следят за каждым движением.

Почему же ты не сказал мне, Дейрон?
Почему промолчал?

Фотограф наливает себе чашку кофе. Аромат терпкий, колючий наполняет кухню. Кофемашины рычит и хрипит, кашляет с недовольством, словно пытаясь отвлечь суровое внимание женщины в свою сторону.

Слова с мужских уст режут лезвием прямо по сердцу.

Неужели это так очевидно?

Собирается с духом. Произносит каждое слово медленно и четко. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

- Мы ни разу с ним не были в постели.

Когда то давно, лет восемь назад, когда их дружба только начинала зарождаться и приобретать очертания нынешней - они дали друг другу обещание. Никогда не врать. Все говорить как есть - прямо, прошибать честностью камнем насквозь, не боясь обидеть или задеть.

Она не врала и сейчас. Но озвучивать о своих личных делах с Джеромом так же не собиралась.

Это было случайностью.
Дважды...
Трижды...
Опустим считалку.

Хельга прекрасно отдавала себе отчет, как могло это выглядеть со стороны. Тело ее мужа еще не успело остыть в могиле, дух не покинул землю - а она уже искала успокоение в чужих руках.

К черту все. Думать о причинах и следствиях ей сейчас не хотелось. Разговор в принципе повернул не в то русло.

- Я не понимаю к чему ты ведешь.

Вздор, но сдаваться она не планировала. Ей так хотелось оставить личное между ней и Джеромом себе. Ни с кем не делиться своими воспоминаниями, эмоциями и чувствами.
И Джеромом делиться, тоже.

- Какой еще личный интерес, что ты несешь?

Не выдерживает. Тон с морозного набирает градус. Она раздраженно отворачивает взгляд в сторону, теснее сжимая руки на груди. Закрывается. Снова и снова. Злится, что больше не может чувствовать себя открытой для этого человека. Его подозрения имели почву, но где именно она прокололась? Неужели Рохас сам дал ему знать об их не самых деловых отношениях?

Стыд пятнами заливал ее шею, подбираясь к лицу.

- Что было в участке? Когда именно тебя вызвали? - Дейрон молчит. Слишком долго и слишком многозначительно. Уокер медленно поднимается с места, останавливается аккурат перед его лицом. Легким жестом руки заставляет мужчину смотреть ей прямо в глаза. - Ты что, пришел туда сам?

- Тебя в принципе это не касается!

Сорвался, казалось, не только ее голос, но и все существо.
Хельга выпаливает это так быстро, так молниеносно, что едва успевает сообразить, что говорить так не стоило. Вышло слишком грубо.
Слишком жестко.
Слишком громко.
Но о том, что их склока, их ссора как то может потревожить покой Алисии Уокер подумает лишь в самую последнюю очередь.

Здесь и сейчас - она думала о себе. И о своей тайне, разумеется.
Женщина терпеть не могла, когда кто-то так нагло влезает в ее отношения. В то, что она с таким трепетом берегла в груди, пытаясь сохранить это ощущение легкости и беспечности у себя в груди. Этот шорох влюбленных, очарованных чужим очарованием бабочек. Но сейчас в ее животе вместо них - тугой узел. Узел из злости и разочарования.

Почему все не может идти по ее сценарию? Почему о ее личном и сокровенном обязательно должен был кто-то узнать.

Женщина резко закрывает губы ладонями. Дышит сквозь пальцы - так же шумно и жестко, не в силах успокоиться и снизить температуру на кухне хотя бы на пару градусов. В ее глазах сверкают не искры, там бушует ураган. Столь неуместные и скользкие вопросы выбили ее из состояния покоя. Из состояния, когда она еще могла контролировать то, что произносит вслух.

Но Дейрон не унимается, он продолжает свой допрос с пристрастиями. А Хель... Хель так чертовски от них устала.

- Даже если и хотела, то что с того? - ее подбородок поднимается в воздухе. Метит в грудь лучшего друга - если скажет хоть еще одно слово - она выстрелит. - С чего вдруг тебя это задевает? Тебе кажется есть на что обратить свое внимание тут кроме меня, разве не так? - Кивает в сторону второго этажа - там все еще тихо. Алисия видимо или не услышала их разговоров, или старательно делает вид, прекрасно осознавая, что влезать в эти разборки - дело не самое разумное.

Уокер закуривает. Плюет на правила отеля, щелкая зажигалкой, чуть прикусывая рыжий фильтр своей сигареты.
После затягивается, выпуская тонкую струйку дыма в сторону и открывая окно. Морозный воздух ворвался в пространство - несколько снежинок деликатно опустились ей на плечо. Женщина смахивает их скользким движением.

- И что ты сказал?

Она не смотрит на Рона. Ее взгляд устремлен на пустынную тропу перед их крыльцом, где еще пару часов назад они втроем весело резвились как малые дети. Где подобные разговоры даже не казались возможными, реальными. А сейчас они делят дом в тяжелом молчании, потому что слов не осталось.
Уокер действительно не знала, что еще может сказать.

- Способна ли я на убийство?

Оборачивается резко. Сигарета тлеет зажатая между двух пальцев. Уголек горит, полыхает красным и ее взгляд - суровый и жесткий. Колючий. Хельга Уокер всегда ревностно оберегает то, что дорого ее сердцу. Даже от тех, кто не желает плохого. Это рефлекс. Это импульс.
Возможно чуть позже она попросит прощения у Дейрона за столь грубые слова.
Но сейчас... Сейчас она не жалеет.
Сейчас она лишь хочет, чтобы тема эта закрыта была насовсем. И больше никогда не всплывала.

- Алисия в курсе? Она знает, что произошло зимой?

Она говорит о суде. О том, что теперь ее репутация навеки запятнана этим гадким и грязным - алчная содержанка. Мужеубийца. Вдова, сочувствовать которой получится далеко не у каждого.
Затем снова затягивается, устало опуская взгляд под ноги.

- Я не хочу нарушать наш отдых подобными разговорами. Мы приехали сюда исключительно для развлечений. Эта спонтанная встреча никак не должна повлиять на качество наших выходных. Всего лишь случайность, не более. - ей самой хочется в это верить.

Выбрасывая окурок в окно, она делает пару быстрых шагов, оказываясь напротив мужчины. Протягивает ему мизинец - они всегда мирились вот так, в детской, немного наивной традиции.

- Я не хочу это больше обсуждать. Согласен?

- Вот именно, Дей!

Она вскидывает руки в воздухе - жест спонтанный и суетной; он сочетал в себе все разочарование и абсурд от происходящего.
Именно.
Он ее друг, и женщина абсолютно не понимала, почему он отчитывает ее, вместо того чтобы понять.
Чтобы услышать.

- Ты мой друг и это все выглядит совсем не по дружески.

Она устало потирает переносицу, меряет холодную кухню шагами: от стола к окну, повторить. Бесконечные круги в знаке бесконечность окрашенные бурым серым цветом раздражения и непонимания. Уокер не хочет об этом говорить. Уокер не хочет поднимать эту тем в принципе.

С Этвудом они никогда не опускались до обсуждения собственной личной жизни. Таков был порядок, таким было негласное правило - мы не касаемся постельных вопросов друг друга и просто дружим. Друг с другом. Не с кем-то другим, понимаешь? Произошедшее в Лос Анджелесе ведь ни коем образом не отражалось на ее друге. И на их взаимоотношениях в принципе.

Но дружба дала трещину. Вопросов, на которые не хотелось отвечать становилось все больше. Хельга ощутила себя словно снова юной и глупой школьницей. Ощутила как и здесь теряет такой значимый и важный в своей жизни контроль - как он рассыпается сквозь пальцы и растворяется в воздухе.

Нужно выдохнуть.
Им срочно нужен перерыв, иначе они оба нарушат такие тонкие границы.

Уголек сигареты тлел на самом кончике, мигая ярким каждый раз, когда Хельга делает очередную затяжку.
- Мне не плевать, я просто не хочу - сглатывает ком в горле - Не хочу, чтобы мои отношения с кем-либо влияли на нашу дружбу.
Да и можно ли назвать это отношениями? Уокер тогда сорвалась, слетела с катушек от происходящего. Она не ведала, что творила и просто нуждалась в том, чтобы хоть как то отвлечься от обрушившегося на ее плечи хаоса. А в руках детектива было так спокойно и хорошо.

Она не жалеет об этом.
Но жалеет о данном разговоре.
Потому старается сменить тему - топорно, явно, открыто.

- Давай просто забудем об этом и насладимся отпуском?

Этвуд потратил огромную кучу денег на него. Денег, сил и собственного времени, отменяя несколько важных съемок. Конечно, журналистка понимала, что не она главный повод для такой суеты, но здесь - она тоже присутствует. И постарается держать свой рот на замке и не портить отдых хотя бы окружающим.

- Нет, нет, все хорошо. Падение вышло мягким. - она чуть ухмыляется, вспоминая утреннюю спонтанную встречу. Пожимает плечи, обнимая себя за них же. Неуклюже мнется перед Дейроном, и после - крепко обнимает его, утыкаясь лицом в крупную и горячую мужскую грудь.
Чувствует, как он медлит, как не спешит открыться ей полностью - его тяжелое дыхание буквально ударяло ей в перепонки. Но женщина не сдается.
Поднимает лицо вверх, подбородком упираясь в чужие ребра. Слегка поднимает брови вверх, смотрит на него испытывающее - надолго тебя хватит, суровый и грозный гризли?

- Ты же знаешь, что я не отлипну пока не буду уверена, что все хорошо?

Конечно знает, от того дыхание его теперь уже окрашено раздражением, пока Уокер крепче стискивает его в своих объятиях.

- Хочешь, сделаю тебе драники? Это сгладит твое впечатление от ссоры?