Я должна его забыть – убеждаю себя каждый раз, когда пытаюсь выстроить хоть какое-то подобие отношений. Должна забыть – мантра, въевшаяся на подкорку моего сознания после бесчисленного числа повторений. Вот только глядя на потенциального избранника, я все так же продолжаю их сравнивать. Ища в совершенно незнакомом человеке чужие черты, оставившие глубокий рубец на моем сердце. Я должна его забыть – взываю к небесам, пока все нутро сопротивляется, отказываясь подчиняться отзвукам здравого смысла, что иногда посещал мою глупую голову. Натягиваю улыбку и пытаюсь сделать вид, что мне интересно то, о чем говорит мужчина напротив, но мысли безбожно ускользают в совершенно противоположном направлении. Так же и мне, хочется вслед за ними сорваться со своего кресла и покинув итальянский ресторан, наконец перестать обманывать саму себя. Не забыла. Не смогла вычеркнуть из своих мыслей как бы сильно я не старалась это сделать. Я все так же ищу его в каждом прохожем, надеясь на случайную встречу. Даже зная, что это невозможно. Зная, что он давно покинул Сакраменто. Но в глубине души я все еще надеюсь на эту встречу. Вот только что это изменит? Этот вопрос я задаю себе каждый раз, когда мне нужно вернуться в реальность. Спустится с небес и перестать глупо надеяться. Ничего – так же резво отвечаю самой себе. Предательство не прощают. Особенно, когда оно совершенно дважды. Его не оправдывают обстоятельства, даже если выбора у тебя не было. Даже если, совершая этот проступок, я разбивала свое сердце на тысячу осколков. Плясала танго на пепелище собственной души. Это же никого не волнует. Я все так же не могу простить свою слабость, невозможность отказать отцу. Мягкость, из-за которой раз за разом прогибалась под гнетом его желаний. Заставляющих совершать выбор в его пользу, как бы больно мне не было. Я снова улыбаюсь дежурной улыбкой, фальшиво прищуриваясь создавая иллюзию искренней радости на своем лице. Словно мне была приятна его компания и это не я ежесекундно обдумывала план для своего побега. Вот только даже на него я не имею право. Безвольная марионетка в руках отца. Товар, который тот стремиться продать подороже. Лишь бы урвать свою часть, как ему казалось, заслуженную за тот труд и силы, что он вложил в мое воспитание. Я чувствовала себя проектом, инвестицией, что в любом случае должна была окупиться. И плевать, что испытываю я при этом. Дважды пожалев о своих жалких потугах вырваться из-под колпака. Сделать что-то для себя. Этим спасительным кругом был для меня Аксель…человек, неустанно посещающий меня во снах. Тот, кого я так усердно пыталась забыть. По ком кровоточила душа, стоило случайно услышать его имя. Увидеть похожий силуэт. Если бы я была чуть сильнее, возможно, я бы отстояла себя. Подношу чашку к губам, делая небольшой глоток кофе. Идеальная укладка, легкие локоны спадающие на плечи. Сшитое на заказ платье, идеальный макияж. Я похожа на куклу в красивой обвертке, именно это считывает по восхищенному взгляду мужчины, постоянно норовящему сползти в зону декольте. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, о чем он думает. И от этого становится тошно. От собственной фальшивости. Даже сейчас улыбаясь, я ощущаю как внутри все надламывается от тоски. Прокручиваю в голове воспоминания, когда за этим же столиком ощущала себя иначе, сидя с мужчиной, которого люблю. Млея от его улыбки и глупых шуток, кажущихся мне такими милыми. Внутри закипает злость, рука под столом мирно лежащая на коленях, невольно сжимается в кулак, позволяя длинным ноготкам впиться в ладонь. Причиняя себе боль, чтобы поскорее отогнать нежелательные мысли. Нет, я не должна думать о нем. Я должна забыть. Как сделала вид, что забыла,  что под влиянием родителей была вынуждена уехать на учебу. Через пару дней после того, как родная мать заставила опуститься в горячую ванну, вкладывая в мою руку таблетки и воду. Что забыла, как рыдала над окровавленными простынями, не имея даже возможности разделить эту боль с Акселем. Что это никогда не было моим выбором. Он и не знал. А я никогда не рассказывала, какими жертвами была пропитана моя жизнь. Мой кавалер все говорит, признаюсь, я даже не слушаю его очередной бред, погружаясь все глубже в собственные мысли ставшие такими назойливыми в последнее время. Окрашивая каждое утро в отвратительно серую краску. Даже притворство дается с таким трудом, что мне все чаще хочется наглотаться таблеток, лишь бы прервать этот цирк. В котором я вынуждена плясать подобно обезьянке на привязи, вновь и вновь ублажая публику. Вот только никого это не волнует, пока я исполняю свои обязанности. Пока отец дергает за ниточки своей безупречной марионетки. У меня нет своего голоса, всякий раз когда мне кажется, что это не так. Когда возникает решимость, он перекрывает кислород – угрожая даже через расстояние добраться до Акселя, придушив мой бунт в зачатке. Будь послушной, дочка – его мерзкий голос – давно вытеснил собственный. Надавливая на самое болезненное. Единственное, что мне было еще важным. А ведь я даже не могу выбрать с кем провести вечер. Мужчина напротив подвигается ближе, явно не против продолжить вечер в куда более интимной обстановке. Я не хочу этого, чтобы он касался меня. Терпеть его прикосновения проникающие под неглубокий вырез на подоле платья. – хватит…- вырывается, прежде чем я успеваю осознать. Он не слышит, склоняясь к моему уху, шепча о своих фантазиях, а меня едва не выворачивает. – мне нужно в уборную. – смягчаюсь. Не по своей воли. Просто в очередной раз вспомнила, что он важный член правления и его поддержку так мечтал заполучить отец. Поспешно встаю из-за стола на не гнущихся ногах направляюсь в сторону туалета. К горлу подступает истерика. Мне хочется кричать. Срывать связки, просить о помощи. Лишь бы прекратить эту ненавистную мне ситуацию, в которой кажется мне уже не за что держаться. Но я должна. Так много и всем…Сцепив сильнее зубы ускоряю шаг, когда боковым взглядом замечаю знакомый силуэт. Внутри все замирает. Я останавливаюсь. Боясь повернуть голову…боюсь, что если сделаю это, наваждение исчезнет и это окажется всего лишь похожий. Сжимаю пальцы в кулак, снова причиняя себе боль, прежде чем рискнуть повернуть голову. Шок. Взгляд встречается с до боли знакомыми глазами. И я едва сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Это же не может быть он? Сердце бешено стучит в груди, заходясь в удушливом галопе. Меня окликают, этот голос принадлежит моему кавалеру и мне буквально хочется провалиться сквозь землю. Но…кажется его что-то отвлекает и он переключается на официанта, а я даю себе еще несколько секунд, прежде чем ноги сами ведут к чужому столику. – здравствуй.

Ее взгляд судорожно скользит по его лицу, подмечая любые, даже самые незначительные изменения.  Со скоростью звука поднимая внутри нее негодование, стоило незнакомке назвать его Аксом. Окатывая словно ведро холодной воды. Ей мерзко.  Даже когда он поправляет ее - легче не становится. В очередной раз указывая ей на пропасть что разверзлась между ними. Пропасть намного больше, чем какой-то год. Ей катастрофически не хватает кислорода, когда губы вытягиваются в подобие улыбки и она делает шаг назад, позволяя ему выйти из-за столика. Ощущая как между ними возникло напряжение. Не подавленное, оно звенело в воздухе, пропитывало каждый дюйм и она успела пожалеть, что вообще подошла к его столику. Алтее страшно оставаться с ним наедине. Впервые в жизни она опасалась своего бывшего супруга, потому что совершенно не представляла, что творилось в его голове, пока семеня ножками брела вслед за ним. Тишина длится слишком долго. Ее нужно как-то разрушить,  вот только все подходящие слова ускользают из головы, пока девушка отчаянно пытается ухватится хоть за одно из них. Опускает глаза,  рассматривая свою обувь так словно она волновала ее намного больше, чем некогда любимый мужчина, которого она не забыла, вопреки всем своим внутренним установкам. Ей больно, мерзко и противно. Разрывая сердце от противоречивых эмоций, желаний не совместимых друг с другом. Ей хочется обнять его, прижаться к его широкой груди и спрятаться от всего мира. Забыть все что случилось с ними как страшный сон, но она не может. Не имеет права даже коснуться его. Как бы сильно не жаждала этого ее душа. Она не может сделать даже шаг к нему, потому что сама не принадлежит себе и рядом с ней он всегда будет в опасности. Всегда в зоне риска и неизбежным рычагом давления отца на Алтею. Привыкшего чтобы дочь ходила по струнке, открывала рот по приказу и не слишком отсвечивала. Красивая картинка не иначе. Ее даже минутная слабость могла стоить слишком дорого, для него в первую очередь. Тея знала, что самолично вонзила нож ему в спину, вопреки собственной воли. Словно собачонка следуя приказу. Она хмурится, когда в голову так и норовит пробраться ещё один червь под названием ревность. Женщина заметила незнакомку, за то краткое мгновение что она привлекла ее внимание на себя, Роу даже смогла оценить ее взглядом. Разглядеть, что в его новой избраннице,  судя по тому как та коснулась его руки, совершенно отсутствовало хоть малейшее сходство с ней. Словно выбирая противоположность он хотел окончательно вычеркнуть бывшую жену из своей жизни. - да, спасибо. - на каком-то автомате отвечает, горько усмехнувшись прекрасно узнав этот тон с которой он обрушил на ее голову похвалу. Обычный, дежурный. Худшее, что он мог сделать в ее адрес, одаривая холодным равнодушием. Именно так она восприняла эти фразы. Чувствуя ноющую боль в области сердца и ей снова уже во второй за вечер раз захотелось разреветься. Но что она хотела? Разве не такой должна быть реакция? Разве не этого она добивалась? Ему лучше находится на расстоянии. В безопасности. Чем каждый день ощущать как домоклов меч раскачивается над его головой. С ней он не мог быть счастливым. Пыталась убедить себя в этом. Пыталась отпустить. Но тогда почему так откровенно гложит наличие в его жизни другой. Ту, которую он наверняка трахает...и возможно...плечо нервно дёргается, она резко поднимает на него глаза, судорожно ища ответа в его взгляде, в жестах, мимике. Все что угодно, чтобы опротестовало возможную догадку...что эту женщину он любит. Прошел год...- мысленно твердит себе. Осаждая. Но внутри все ревёт раненым зверем желая вцепиться пальцами в лацканы его пиджака и хорошенько встряхнуть. Добиться ответа на единственный волнующий ее вопрос. Любит ли он ту девушку, что ждала его сейчас в ресторане. Как же глупо. Тея пытается воззвать к своему благоразумию. Пытается докричаться, что она не имеет ни малейшего права. Но как же сложно сказать себе нет, когда он стоит на расстоянии вытянутой руки. Такой красивый...такой родной. Ее губы вытягиваются в тонкую линию, она поджимает их скривившись в недовольной гримасе.
- Зачем ты вернулся? - голос едва дрогнул, звуча неуверенно, плавая. Словно ответ ее совершенно не волновал. Любишь ли ты ее? - читалось в ее взгляде, когда она смерила его холодным взглядом. Ощущая, как по открытой спине пробегают мурашки. Сердце бешено стучит в груди. Молчание давит, действует на без того расшатанные нервы. Усиливая внутренний ор, что с каждой секундой задержки - складывался в тихую мольбу. Прошу ответь "нет"... Отзывается сердце. Но она не задаёт вопрос, на который так отчаянно хочет получить ответ. Зная, что он не изменит ровным счётом ничего.
-  Тебе идёт новый стиль, думаю твоя девушка приложила к нему руку. Хипстеры сейчас в моде. - колко отвечает, в нетипичной для себя манере. Ее знобит, волнение сжимает горло в тиски. Тея отводит взгляд не в силах выдержать зрительный контакт, не в силах вообще смотреть на него, зная что он так рядом, но одновременно слишком далек. Это осознание убивает. Как и то, что она прекрасно знала, чем закончится этот вечер. Поняла, когда увидела его вновь. Сегодня она предаст его ещё раз. Нарушит нужную лишь ей верность, в очередной раз не по своей воли. Отдавшись за нужный отцу голос. Ей тошно от одной мысли. Но Роу знает наверняка, это станет последней каплей. По крайней мере...больше никто не сможет ею помыкать. Последний раз... Отчасти даже радуясь, что судьба подкинула такой шанс ещё раз столкнуться с ним. Чтобы глядя в его глаза, понять, что это правильное решение. Больше никогда не портить ему жизнь. Больше не позволить отцу навредить ему, через нее. Вот только Алтея все время прячет взгляд. Отводит, не набравшись нужной смелости, чтобы просто сказать то, что так сильно хотела. Вместо этого все на что хватает духа укладывается в две фразы. - Аксель...прости меня за все. Я надеюсь, она не такая, как я. - облизывает пересохшие губы. - мне пора.

Ты подстилка - звучит эхом в ее голове, пока ноги несут по направлению к машине. Желая поскорее скрыться от ненавистной компании, что ясно и четко обозначила правила игры, в которой женщине уготована далеко не самая перспективная роль. Стать личной игрушкой партнёра отца. Раздвигать ноги всякий раз, когда тот запросит, без права отказа. Он шантажирует ее, применяя точно такую же тактику, как и отец, лишь бы добиться своего. Вот только он не знает, что завтра она не явится по адресу записанному на салфетке, что лежала в ее сумке. Не пойдет на поводу у властного отца, который наверняка не простит подобную своевольность. Просто потому, что завтра для нее не наступит. Для Алтеи Роу осталось только сегодня. Женщина останавливается у своей машины, делает глубокий вздох, прежде чем сесть за руль. Нет, создать аварийную ситуацию совершенно не входило в ее планы, как минимум потому, что доставлять ещё кому-то неприятности она не хотела. Прекрасно понимая, что из-за ее одержимого желания вжать педаль газа в пол и на полной скорости вылететь с трассы, будут вовлечены, а возможно и вырваны с уютных домов многие спецслужбы. Создав шумиху вокруг совершенно бесполезной и незначимой персоны, как Алтея Роу. Она хотела уйти по-тихому.  Без записки, без обвинений в сторону кого-то. Просто наглотаться таблеток и заснуть. Оставшись лишь парой случайных заметок в дневниках своих близких. Коих она и в хорошие времена назвать таковыми не могла. Слишком уж много боли они принесли ей,  словно она никогда не была частью их семьи. Разменная монета - не более. Которую никогда не любили. Разве мать, которая дорожит своим ребенком - заставит убивать свое дитя? Нет.  Не станет. Алтея слишком отчётливо помнила, как стояла перед ней на коленях умоляя заступиться за нее. Позволить хотя бы рассказать Акселю о беременности, прежде чем пойти на убийство. Он имел право знать,  и женщина из всех сил пыталась отстоять это право. Цепляясь руками в подол материнского платья, со слезами на глазах прося хотя бы отдать ей телефон. Всего одна смс, способная изменить все. Алтея отчётливо помнит горящую от удара щеку, которой наградила ее женщина именуемая ее матерью, чтобы та не несла эту чушь действуя на ее нервы. Любящий отец не станет шантажировать дочь, ставя под угрозу не только карьеру ее любимого мужа, но и его жизнь. Не станет подкладывать под своего партнёра, словно сутенёр направляя свою очередной товар - клиенту.  Об остальных родственниках не стоило даже вспоминать...они никогда не понимали проблем мисс Роу, что по их мнению с жиру бесилась. Но даже сейчас она не хотела доставлять им неудобства. Слишком привыкла прогибаться. Утратив собственный голос затерянный среди чужих - диктующих ей что делать. Заставляя ее чувствовать себя крохотной песчинкой смываемой волной. Она хотела уйти тихо. Максимально незаметно, вот только настойчивые приставания со стороны партнёра отца и встреча с Акселем - переменили ее планы. Заставив чувствовать себя грязной. Испорченной. Продажной. И хотя едва ли это читалось в глазах Акселя, когда он смотрел на нее - Алтея все равно, чувствовала себя мерзко. Словно упала в глазах единственного важного для нее человека. Но не это стало последней каплей. Ею стала незнакомка. Точнее осознание того, что ее бывший муж продолжал жить. Найдя себе наверняка хорошую девушку, лучше, чем была Тея. Так она расценила ее совершенную не схожесть с собой. Было бы иначе - решила бы  - замена. Фальшивка. Дубликат. Но он не искал ее в других и это резало похлеще ножа. Остатки благоразумия канули в небытие. Ей больше не за что было цепляться. Отчасти понимая, что сама же виновата в этой ситуации. Вот только если раньше она могла бы совсем справиться, оставляя белым флагом маячившую надежду все вернуть или исправить, то сегодня она разбилась о реальность, превратившись в  грязную, оборванную тряпку. Она никому не нужна. Аксель живёт своей жизнью, а значит ей - пора закрыть эту историю. Сделать наконец хоть раз смелый выбор. И она его делает.
Добираясь домой по инерции, даже не всегда замечая дорожные знаки и лишь по счастливой случайности ее не останавливают за преувеличение скорости. Выскальзывает из машины, бросив ее там, даже не закрыв вместе со своей сумкой, в которой оставался телефон, документы... деньги. Это все ей уже не пригодится. Открывает дверь, судорожно оглядываясь по сторонам. Ее взгляд на секунду проясняется, чтобы после окончательно затянуться пеленой из ее слез. Двигаясь на автомате в направление спальни и дальше темнота. Она не помнит, как снимала со своего тела платье, изрезав его на лоскутья. Как открыла бутылку вина, налив в бокал и не сделав ни глотка оставила его на прикроватной тумбочке. Как нацепила его рубашку, давно уже утратившую запах Акселя. Это единственное, что осталось у нее от него и действуя по инерции - уйти вместе с частичкой его - было чем-то логичным. Оправданным в воспаленном сознании. Алтея не чувствует жара воды, обжигающую ее кожу, заставляя ту моментально покраснеть. Погружаясь в нее в одежде. Не чувствовала боли,.когда лезвие полоснуло по обоим рукам. Глубоко под кожу, что в последствии покажется странным врачам, ведь не мог человек в здравом уме нанести себе такие увечья.  Остановила бы боль,  вот только Алтея Роу не была здорова. Ее психика слетела с обочины, стоило последней капли сорваться и перелить злополучную чашу терпения. Напоминая, что даже у "терпил" наступает момент невозврата.  Не помнит,  как перед глазами начало темнеть. Проваливаясь в пустоту из которой так небрежно пытался вырвать ее сторонний голос, отдаленно напоминающий голос Акселя. Короткие вспышки света, прежде чем, глаза закатятся в очередной раз и она исчезнет. Навсегда...
Писк приборов вырывает ее из забытья. Тяжёлые налитые свинцом веки с трудом поддаются ее потугам и открываются. Девушка щурится от яркого света. Это конец? Яркие вспышки, перед окончательным забвением. Но размеренный писк прибора повторяется, и глаза потихоньку привыкают, начиная различать предметы. До неё не сразу доходит, что произошло. Цепляясь до последнего в идею, что ее умирающий мозг подкидывал знакомые картины, вот только неприятная тяжесть и боль в запястьях окончательно отрезвила ее. Тея морщится, оглядывая пространство, подмечая стойку с капельницей. Прикроватный столик, окно. И только спустя какое-то время она понимает, что ее спасли. - нет...- ее голос тихий, едва слышный... - нет.. - приобретает хриплые нотки. - нет! -срываясь на крик, она судорожно пытается приподняться, вырвать иголку капельницы. Хаотично дёргая руками, пока один из бинтов не начинает кровить. Это не правда! Так не должно быть. Истерика подступает к горлу.

Уж лучше бы это было сном. Последним и беспробудным, раз и навсегда поставимшим точку в столь короткой и совершенно бессмысленной жизни Алтеи Роу. Уж лучше бы она захлебнулась в собственной крови, чем понимать - что она снова в ловушке. Ее клетка нагнала ее, сомкнулась над головой стоило сделать первый вздох. Начала сдвигаться, впиваясь ржавыми прутьями в бока, когда ее доставили в больницу и масштаб трагедии сумели нивелировать. Она кричит, заходясь в рыданиях. Абсолютно не реагируя на мужчину сжимающего ее в руках. Не поддается на его уговоры - ведь все чего хотела Алтея - оказаться гниющим трупом в шести футах под землёй. Хотела, чтобы все закончилось и она наконец обрела свободу. Хоть раз в жизни решившись на отчаянный шаг, чтобы урвать себе хоть что-то сделанное по собственному желанию. Но даже этого ей не позволили. Чертов, Аксель. Это он ее спас? Да, разумеется. Иначе как бы он узнал об этом и оказался рядом. Она знает, что это он. И почти ненавидит его за это. Ненавидит за эгоизм, не позволивший ей закончить начатое. Даже сейчас, когда ей почти удалось вырвать капельницу. Она хнычет как ребенок, смотря на него испуганными, круглыми глазами. Нет, Алтея Роу не была безумной. Не была глупой девочкой, просто очень уставшей. От жизни и обстоятельств, которые раз за разом вгоняли ее в рамки. Стискивали до боли, не имея возможности даже поднять голову. Безголосая, безвольная кукла. Эти мысли крутились у нее на репите, когда он почти убаюкивал ее, дожидаясь пока вколотое лекарство не начнет наконец действовать и темнота в очередной раз затянет ее. Увы, не навсегда. А уже с утра, на нее обрушится волна последствий за ее столь опрометчивый поступок - в лице взбешенного такой наглостью отца. В очередной раз напоминая девушке, что она была для отца проектом. Выгодным вложением, но никак не дочерью. На его суровом лице не дрогнул ни один мускул, видя ее изнеможеной. С темными кругами под глазами. Бледную, почти сливающуюся со стеной. Со спутанными волосами и бинтами на запястьях. Разумеется ему рассказали. Он знал. И потому его темные глаза сверкали гневом. Он не спросил, как она себя чувствует. Даже не интересовался из-за чего она пошла на такой отчаянный шаг. Вместо приветствия на ее щеку легла гулкая пощечина, мотнувшая ее голову в сторону. Тея не спешит повернуться к нему...ощущая жар от удара и как быстро на ее тонкой коже появляется красное пятно. Она закусывает свою щеку со внутренней стороны, рискуя все же взглянуть на отца. И тот моментально пользуясь ситуацией хватает ее за челюсть заставляя смотреть на себя. - ты что удумала, дрянь неблагодарная. Что это за фокусы? Мне плевать, как ты это сделаешь. Но сегодня вечером ты должна быть у Питерса. И выглядеть - прилично, а не как потасканная псина. Ты меня поняла? - его голос звучит холодно, даже когда он скрадывается на хриплый шепот, чтобы никто посторонний не услышал то, что не предназначалось для его ушей. Он снова встряхивает ее, когда молчание девушки затягивается. Пока ее голубые глаза, такие не похожие на глаза мужчины, поджигают в нем дыру. Впервые в жизни в них не было страха. Утонул, когда она перешла черту. Вместо ответа она перекатывает во рту слюну  и сплевывает ему в лицо. Мистер Андервуд вспыхивает. Его лицо багровеет и в следующий миг, он снова замахивается, со всей силы ударяя её ещё раз. Да так, что она теряет равновесие и сваливается с кровати. Торчащая в руке капельница, вырывается из вены, небрежно рухнув на пол. Отец быстро обходит кровать, хватая женщину за волосы и резким движением, едва не вырывая прядь ее волос заставляет ее подняться. - что? Твой бывший нарисовался так ты и осмелела, тварь? Думаешь он тебя защитит?- очередной удар отпущенный на ее лицо, грозит гематомой, губа трескается и из нее начинает сочиться кровь. Тея не отвечает, лишь с вызовом смотрит на него. Она не хотела вовлекать во все это Роу. Не зря же все время старательно оберегала от всего того, что это чудовище грозилось сделать с ним, имея нужные связи едва ли не на правительственном уровне. Что сказать, ее отец умел хорошо лизать жопы.
- Хочешь чтобы у него были проблемы? Могу это устроить! - почти рычит, трепля ее со стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Он вжимает ее в стену, сжимая горло. - думаешь ты нужна ему такая? А что будет, когда он узнает, что ты избавилась от его ребенка?! Что будет, когда он поймет что больше ты родить ему не сможешь?! Пустоцветка! - выплевывает свое оскорбление ей в лицо и швыряет на пол. Тея падает, больно приложившись об пол локтем и бедром. Но не это доставляет ей боль. Кажется она почти не реагирует на ее физическое проявление, когда ее родной отец задевает больную для нее тему. Разрывая душу в клочья. Снова. Она даже не плачет. Пряча лицо за волосами, свисающими перед ним. Тея не плачет, но она в очередной раз жалеет о том, что очнулась. Что не умерла в ванной. - значит так, я улажу все в этот раз. Скажу, что ты заболела и отправилась поправить здоровье. Это выиграет нам две недели. За это время посидишь в реабилитационном центре и подумаешь над своим поведением. А дальше...дальше ты даже дышать без моего ведома не сможешь. Уяснила? - уже спокойнее произносит мистер Андервуд. Но брюнетка уже не слышит его слова. Ей плевать...отчасти от того, что она приняла свою участь.

Ей было непонятно, почему Аксель делал для нее это. Зачем спасал ту, кто разрушила его жизнь. Ту, кто сделала больнее чем кто бы то ни было. От этих мыслей хочется закрыться. Сжаться до едва различимой песчинки и исчезнуть. Лишь бы не видеть каким взглядом он одарил ее, стоило забрать из больницы. Глупости...он просил, чтобы она не делала их. Разве могла она ему такое обещать? Что в следующий момент ее мир не окрасится в серый цвет и ее снова не посетит желание закончить это длинное и такое же бессмысленное путешествие, как ее собственная жизнь? Не могла. Все еще сильна была уверенность, что повторит попытку. Сделает то, что сама считала была просто обязана сделать. Тея чувствовала себя грязной, испорченной, прогнившей изнутри. Глупой куклой, которой манипулировали все, кому только захочется. Даже его выходка, не менее глупое решение похитить ее из больницы, заставившая ее подчинится. Подчиниться перед человеком, который отнял у нее единственный выбор, что она приняла самостоятельно. Выбор - уйти. Ветер обжигает ее щеки, надо признать, что погода была не самой удачной для загородной поездки, тем более остановки у моря.  Они алеют, кожа стягивается и возникает неприятный зуд. Но это практически не заботит молодую девушку. Как и то, что она успела замерзнуть и ее кожа стала неприятного синюшного оттенка. Тея словно не чувствует этого, полностью погружаясь в свои мысли, как еще несколькими днями ранее в воду. Единственную способную смыть с нее все грехи, что она совершила под давлением. Смерть их ребенка, за которую она корила себя долгими бессонными ночами. Развод, доведя практически до ручки своим предательством человека, единственного кто всегда был на ее стороне. Жалкая идиотка. Мысли словно цунами захлестывали ее сильнее. Глаза режет, снова начинают слезиться. Ей хочется зайтись в бесшумных рыданиях, но даже в них она сейчас не видит смысла. Не заслужила. Как и еще одну попытку на жизнь. Не заслужила его доброту. Не заслужила оказаться здесь в дали от опасностей. Не заслужила даже на следующий и такой тяжелый сжатый вздох. Пропуская через плотно сомкнутые губы воздух. Ей тошно от самой себя. От того, что ему снова пришлось надеть образ спасателя. Пойти против отца девушки, просто потому что тот ее ударил. Создание воспринимает все как должное. Даже в действиях отца, спустя небольшой промежуток времени она видит смысл. Своего рода наказания и даже отправь он ее сейчас в психушку, она бы смиренно приняла бы участь. А так оставшись закрытой в четырех стенах, Алтея Роу применила все свои стратегические навыки, чтобы закончить начатое. Не сразу, потратив приличное количество времени на тщательное планирование и подготовку,  но точно бы довела до конца свою игру. На этот раз. Это был своего рода бич ее характера, когда в одно мгновение девушка была слишком мягкотелой и легко прогибалась под давлением, в другое в ней просыпалась некая бескомпромиссность и умение быть очень целеустремленной если решение было принято окончательно. И оно было. Но здесь... рядом с Акселем она боялась, что замешкается. Снова взглянет в его голубые как море глаза и...поддаться на уговоры. Поверит в то, что ее жизнь хоть что-то да стоит. Глупая и слепая вера. Она может отвести от края и к нему же подвести, если не знать, во что верить. Алтея знала об этом на своем опыте. Когда точно так же "верила" что так будет лучше. Что она защищает Акселя. Когда доверяла родной матери, из-за которой, сама ею уже никогда не станет. Она обнимает себя руками, стоя на небольшой террасе и не отвечает. Не хочет врать. Не хочет вообще на него смотреть. Лучше молчать – Тея убеждена в этом. Но она слишком хорошо знает Акселя. С его порой ослиным упрямством он захочет получить ответ. Выбьет любым способом. И она поворачивается к нему лицом. Надевая фальшивую разящую этой неискренностью маску на него и едва улыбаясь. – Конечно, обещаю. – ее взгляд пустой, практически бесцветный в этот момент. Словно перед ней не был любимый мужчина, а посторонний, чьи чувства едва ли заботили ее в этот момент. Впрочем.. а  не был ли? Алтея снова отворачивается. Натягивая кофту на плечи, что ощутимо подрагивали, хмурясь от движения перевязанных рук, чувствуя, как кожа натягивается там где наложены швы. Они зудят, пробуждая почти звериное желание почесать их. Но она с нескрываемым мазохизмом позволяет себе погрузиться в это состояние. Наказывая.  – Тебе будет лучше, если ты оставишь меня. Это не твое дело, что происходит в моей жизни. Потому не создавай еще больших проблем. Просто оставь меня здесь.