Уокер раздраженно простукивает каблуком дважды и нервно потирает костяшки собственных пальцев.
Она - здесь.
Сидит в холле одной из многочисленных студией Дейрона и волнительно кусает губы. Настроение - на плане чуть выше плинтуса. Выше, ибо не видела этого парня достаточно долгое время. На уровне плинтуса - потому что встреча их снова касается ее личных дел.

После того самого отпуска в горах; после весьма сумбурной кульминации - они не встречались больше, чем на пару часов и вели себя... крайне осторожно. Держали дистанцию, хотя внешне не показывали собственного холода. Улыбались друг другу, созванивались, даже вели активную переписку - но это было не то. Не та степень близости, а такие нюансы всегда ощущаешь на уровне интуиции.
Эттвуд знал, что после марта все отношения с детективом Брауном Хельга прекратила. Удалила номер - под контролем лучшего друга, под его же требовательным взглядом пообещалась больше не встревать в подобные ситуации и более тщательно выбирать гостей в свою спальню.

Получается, обещание она все таки не сдержала, ведь прямо здесь и сейчас у нее завязывается роман с очередным участником прошлого дела.
Казалось, та ситуация не отпустит ее никогда, и Арнольд Уокер будет снова и снова напоминать о себе присутствием того или иного человека с суда.

Сейчас она кусает внутренню часть щеки. В задумчивости смотрит на носок обуви - он машет в воздухе ритмично и четко - вверх-вниз не сбиваясь со счета.
Дей пока занят - проводит сьемку для какой-то начинающей модели - ее массивные туфли сорокового размера стоят неподалеку от места, где сидит журналистка. Ей всегда нравилось наблюдать за Эттвудом за работой. Его комментарии всегда были короткими, но четкими. Этот мужчина знал чего хотел. И Хельга с улыбкой вспоминает то время, когда он хотел лично ее.
Все таки, их совместное решение перевести отношения в дружеское русло - были хорошим решением. У них не разгоралось как надо, плюс как раз на начале перед носом замаячил Арнольд, увлекая русскую в мир стабильности, богатства и глубочайшей печали.
Последняя все никак не покинет ее до сих пор.

Затвор камеры звучал как пулеметная очередь.
Щелк - щелк - ЩЕЛК.
Юная блондинка тянется носом к свету - старая школа позирования, Уокер хочется встать и подойти ближе - направить, подсказать, научить - но она остается на месте, ощущая как нотки меланхолии смешанные с ностальгией окрашивают ее настроение в еще более траурный цвет.
Она оставила эту часть себя там, за своими плечами. И планирует не оборачиваться.
Прошло то время, когда Ольга Костенко одним своим взглядом и появлением в холле могла сходу заполучить себе пару контрактов. Теперь ей хочется зарабатывать иначе. Своим интеллектом, сноровкой и чутьем.
И одно дело как раз очень кстати подвернулось ей под руку.
Саншайн дал добро, освобождая ее от зодиакальной колонки, позволяя в рабочем дне найти больше свободного времени для мини расследования. Он старался подсказывать - но все его советы были скорее взглядом со стороны.

- Будь я на твоем месте, то задумался о том, как именно проходило медицинское свидетельство после боя. И проходило бы вообще.
Как сейчас, Уокер помнит, как Бойс грузными шагами вымерял тесный пятачок перед ее столом, подбрасывая ей туманные идеи.
Ей это нравилось - подобные ответы позволяли мозгам работать с утроенной силой. Раскручивать этот клубок на яркие и четкие линии.
Уже сейчас - у нее собралось весьма увесистое досье на имя Саймона Марлоу. И травля в интернете шла полным ходом.
Для полного журналистского комплекта ей не хватало только небольшой ручной камеры.
Именно поэтому она здесь.
Кто еще так хорошо разбирается в подобном оборудовании, если не твой лучший друг - фотограф?

- Все, мы закончили. - из его уст звучит так, что никто не посмеет спорить. Брюнет внимательно изучает последние кадры - склонился над своим столом, листая снимки - сразу удаляя брак.
Уокер встает с места. Неуверенно, но все таки движется в его сторону.
Она знает, что мужчина ее заметил. Кивнул ей сухо в знак приветствия - в принципе, на большее она не рассчитывала - когда Рон увлечен своим делом - его лучше не трогать.
Но дело сделано, и ее ладонь опускается на его плечо.

- Эй, привет.

Улыбка на губах делает голос мягче и тише. Дей выпрямляется во весь рост и смотрит на нее сверху вниз - выглядит грозно, но Хельгу никогда не пугали опасности. Она выросла в стране, где такие же медведи гуляют по улице. По крайне мере, именно так она заявила Рону, когда они только познакомились.
Женщина не задерживаясь, крепко обнимает его плечи. Подбородком упирается в грудь - он него веет жаром софт-боксов, от чего терпкий аромат парфюме ощущается намного острее.

- Извини, что не позвонила заранее. Боялась, что ты откажешь мне во встрече. - Это правда. Уокер просто уселась в свой линкольн [новый, но старенький, йеп] и примчала по нужному адресу, рассчитывая, что после пяти вечера фотограф вряд ли назначит себе еще сьемку. Тем более в вечер пятницы. - Ты дальше свободен? Хотела, чтобы ты помог мне с одним делом и потом мы провели время как в старые добрые. - Она ударяет его кулаком в грудь. Игриво, легко, вскользь. - Мне нужно подобрать камеру для моей новой работы. Посоветуешь что нибудь?

Жар от фотовспышек и софтбоксов совсем не помогал спастись от лютого холода, что сквозил во взгляде [бывшего?] лучшего друга.
Уокер поежилась, отстраняясь от мужчины и одаривая его вопросительным взглядом.
Ей казалось - они все уладили. Расставили точки в проблемных предложениях, сделали выводы и оставили все в прошлом. Но видимо, Дейрон так не считал. Женщина чувствовала, как он избегает сталкиваться с ней глазами и старательно обращает внимание на все в студии, кроме нее самой.

- Сердце мое учуяло, что сегодня - самое подходящее время для нашей встречи. - указательным пальцем она простукивает дважды в области солнечного сплетения. Им же тянется до иконки под блузкой - жест волнительный и нервозный, она чувствует себя не в своей тарелке - ощущение новое и достаточно неприятное для кампании человека, который некогда был тебе ближе остальных.

В чем дело, Эттвуд?
Где я успела провиниться?

Мысленный вопрос так и не был озвучен вслух. Журналистка лишь неуверенно делает шаг назад, позволяя фотографу закончить рабочий день в привычном темпе. Пока он выключал аппаратуру, пока собирал вещи - она не сводила с него своих карих, словно пыталась пробраться под шкуру: покопошиться там как следует и наконец вытащить наружу того самого червяка, что отравлял их некогда прекрасную и крепкую дружбу.

Она перебирает в памяти моменты их последних встреч. Там, в горах, после пары порций горячего борща сердце Рона, казалось оттаяло. По крайней мере, разговор они вели легко и непринужденно. После ее отъезда - созвонились. Она набрала его номер еще на автобусной остановке - номер Дейрона был одним из немногих, что она знала наизусть. Тогда - он не злился, и отнесся к ее отъезду с пониманием. Даже скорее с одобрением - похоже, этот детектив не понравился ему сразу.

Рон все еще хмуро петляет по студии. Буднично вбрасывает вопрос в воздух, словно ответ на него его не так уж и интересует. Выглядит он совсем не таким как прежде - кошачье обаяние покинуло его без остатка.
Что-то явно было не так. Стоит ли спросить прямо в лоб или понадеяться, что мужчина со временем сам во всем сознается?

Уокер пока решает остановиться на втором варианте, рассчитывая, что непринужденная беседа чуть растопит ледяное сердце друга.
- Ну ты же знаешь, я о своей новой работе. - Хельга разводит руки в сторону в жесте - разве стоит рассказывать снова? Она и так прожужжала фотографу все уши после удачного собеседования и нескольких неудачных первых рабочих дней. - Мне наконец позволено не только редактировать чужие статьи и придумывать зодиакальные гороскопы, но и позволили заняться кое-чем поинтереснее. Я решила начать со слежки.
Женщина гордо выпрямляет спину, словно озвучила одно из гениальнейших решений в своей жизни. В прочем, Хельга действительно верила, что этот путь - путь журналистики - действительно подходит ей как никогда. По крайней мере, справлялась она уже весьма неплохо. И уже пожинала плоды.
Амбиций у нее всегда было достаточно, как и упорства, в прочем-то. С примесью отчаяния - она обязана была справиться на ура.

- Какой еще кофе? - Хель даже не скрывает раздражения. - Бренди как минимум, мы не виделись почти месяц, ты охерел?

Снова толчок в грудь, после чего она резво хватается за мужскую руку, позволяя ему [или себе] вывести их на улицу.
Сакраменто все еще пестрил яркой и насыщенной жизнью. Студия Эттвуда находилась в самом его центре - ну или в той части города, что была меньше всего похожа на деревенские обыденные для этого города пейзажи.
Активное движение, суетные прохожие - Уокер машет рукой в воздухе, тут же останавливая для них такси.

- Нет-нет-нет, завтра заберешь свою машину. Я свою тоже оставила у дома. Сегодня мы будем отдыхать, болтать, пить и возвращать твой унылый нос на уровень чуть повыше этого. - она кивает на хмурую морду лица приятеля, ловко устраиваясь на пассажирском сидении. Не позволяет фотографу долго мяться на месте в сомнениях, утягивая его за собой.

- Какие еще фотографии? - она не сразу понимает о чем речь, но все равно согласно кивает - Да, без проблем. - на фразе про отчисления - кивает усиленнее. - Вот это вообще отличная новость, а то мои выплаты за моральный ущерб практически иссякли. Но!

- Но! - женщина отвлекается на мгновение, чтобы сообщить таксисту необходимый им адрес. - Сегодня угощаю нас я. - запинается на минуту, глядя н друга с сомнением. - Надеюсь, ты не сильно голоден? А то моя последняя попытка угостить человека ужином оказалась не самой удачной. - Никсон тогда притащил их в один из самых дорогих ресторанов города и заказал им стейк из мяса с жопы мамонта. Иначе ту стоимость Уокер объяснить никак не могла. В прочем, вряд ли Дейрон будет так же злобно шутить над подругой. По крайней мере, русская на это очень надеялась.

До бара они добрались минут за семь, не более. Сразу заняли столик на двоих в полумраке, до куда музыка доносилась с приятным полутоном. Заказали по бургеру, картошке и попросили напитки сразу.
Уокер уже держала стопку перед собой, глядя через ее прозрачные грани на лицо хмурого Рона. Махом осушивает ее, с громким хлопком опуская на стол.

- Так, ладно. В чем дело?

- Мне нужно проследить за одним парнем, да.

Уокер говорит с неохотой. Не потому, что ей не хочется обсуждать это с Дейроном, нет. Просто считает, что сейчас для этого не самое лучшее время.
В последние дни, созвоны, переписки - они только и говорят - о работе. И Хельге категорически не нравилось, как некогда душевные и близкие разговоры скатились до грани бесед о погоде.
О делах.
О чем-то бытовом и незначащим.
О том, что не болит.

Желтое такси увозит их в сторону излюбленного бара. Стены его хранили много памятных минут о встречах друзей, чьи отношения когда-то были не настолько платоническими.
Прижавшись к Дейрону плечом, она активно листала галерею мобильного телефона - делилась последними сплетнями, рассказала о том, что записалась на курсы по юриспруденции - так, для общего сведения, и показала ему фото с профессором. Их совместное с Хельгой фото.

- Не знаю, что из этого выйдет, я не рассчитываю ни на что серьезное. Да и серьезного больше не хочу.

Говорит с некоторой грустью.
Энди Никсон был слишком нормальным. И у него был всего один недостаток, который категорично ставит крест на их совместном будущем.
Уокер это устраивало. После череды неудачных романов, который неплохо так растревожили ее сердце - ей хотелось покоя.
Просто секс, ничего более.
Ей больше не хотелось страдать. И усложнять что-либо - тоже.
Но ощущения в груди, конечно не те. Но с другой стороны, если тебя не трясет от одного только взгляда и вздоха - разве это не показатель того, что ты чувствуешь себя в безопасности?

Зал бара был наполовину пуст. Красная обивка стульев манила устроиться поудобнее.
Приятели занимают свой излюбленный столик, делают привычный заказ, осушают первые стопки.
Рон был все так же хмур и печален, что совсем не было присуще этому добродушному великану. Уокер видела его в таком настроении крайне редко - обычно это она омрачала мир в темные краски и жаловалась Дейрону на мир.
Может, он все еще злится?
В голове калейдоскоп ярких кадров из прошлого - вот они втроем пьют кофе; вот катятся с горы; вот сидят втроем у камина; и вот она говорит ему, что это не его дело.
В голове загорается лампочка.

БИНГО!

- Это из-за тех слов? - женский голос утопает в медленном блюзе. Она вытирает остатки бренди со своих губ, ей хочется опустить взгляд, но она сдерживается - не хочет скрываться от Дейрона. Он этого не заслужил. - Ты же понимаешь, что вся ситуация с Брауном была абсурдной, неправильной и... Я до сих пор не знаю, как оправдать саму себя за то, что произошло.

Наверное, Эттвуд считает ее ненормальной.
Сумасшедшей.
Возможно, он просто не понимает, что такое одиночество и на что оно может толкать людей.
Рядом с Брауном она забывала об этом. Она чувствовала, что существует на самом деле.
Она видела себя в отражении его темных глаз.
И это ее подкупило.
Продало без остатка.

Тихий скрежет стульев.
Уокер непроизвольно подбирает ноги, хватаясь за сиденье, испуганно хлопая ресницами. Сильные мужские руки тянут ее к себе.
Рон не сводит свой взгляд ни на секунду. Он скользит по ее лицу - от глаз к переносице, с нее на губы. Женщин облизывает их непроизвольно, оставляя попытки сказать хоть еще одно слово.
Часто и трепетно дышит, волнительно сглатывает - находиться с ним так непозволительно близко выбило ее из колеи.

- Мне хочется тебе верить, но ты не убедителен. Не хочешь говорить об этом?

Если он скажет да - она отстанет. Спокойно закроет эту тему и вернется к поверхностным разговорам, которые не значат ничего.
Если Эттвуд выбирает такую позицию - кто она такая, чтобы пытаться пробиться сквозь закрытые двери. Насильно влезать в душу - не входит в ее привычку. За исключением моментов, когда ей за это заплатят.
Душу Марлоу, например, она выпотрошит наизнанку. И не будет чувствовать смущения.
Но к Дейрону она относилась с особым трепетом - их связывало слишком многое, чтобы женщина так просто махнула рукой на его личный комфорт.

- Хорошо, как скажешь.

Она немного отодвигается.
Только чтобы избавить себя от смущения и неловкой близости. Слишком интимной для уровня их отношений, хотя в прочем жест был приятным. Лет семь назад Уокер восприняла бы это как флирт, но сегодня - предположила, что Рон это сделал лишь с умыслом немного смутить ее напор и сбавить дамские обороты.

Они выпивают снова.
Бренди обжигал горло и согревал изнутри. Алкоголь растекался по венам, заставляя волнение скрыться с первых позиций.

Хельга откусывает большой кусок от своего бургера, благодарно кивая на слова брюнета.

- Боги, ты просто в очередной раз мой спаситель. Не смотря на то, что у меня неплохая камера в телефоне - кадры выходят замыленными. Плюс в будущем, думаю, владение навыками фотографирования мне все таки пригодится. Я планирую достичь высот в этом деле. И все же свалить из желтой прессы. Это не мое. Писать о чужой личной жизни - кому до этого вообще есть дело, верно?

Уокер знала, до этого есть дело всем.
Прочувствовала на собственной шкуре - но сама этого мира касаться не хотела. Сам Марлоу ее заинтересовал только тем, что совершил непростительное.
Он убил человека - а оставлять это без внимания ей не позволяла совесть. Здесь и сейчас Уокер думала, что хотела бы писать о чем-то подобном.
Показывать миру истинную картинку реальности - не освещать сплетни и вытряхивать чужое нижнее белье, нет. Заниматься чем-то более значимым.
Сможет ли она сделать лучше этот мир?
Никсон утверждает, что нет.
Но она сможет сделать лучше себя. И на данный момент - это отличная перспектива.

- А что за выставка, расскажи? - она тянется за мобильным, чтобы поставить напоминание. Она хочет прийти. Увидеть своими глазами работы друга, и разумеется, его поддержать. - Когда она состоится?

- Ты же не против, если я буду там присутствовать? Могу написать об этом событии на новостном портале, Бойс вряд ли будет протестовать.

Ее взгляд выдерживает паузу. Смотрит Дейрону прямо в глаза - они все еще непозволительно близко. Когда он выдыхает - она чувствует на языке привкус бренди. И спешно наполняет их стопки очередной порцией.

- Ну что, третья за любовь, помнишь? - русская традиция. Уокер поднимает стопку в воздух и надеется, что эта самая любовь скоро посетит и ее квартиру.

Уокер не понравилось это его колкое замечание - какой из?
Женщина одаривает Рона суровым взглядом - тяжелым, строгим и сухим. В нем не было типичной женской обиды, скорее искреннее непонимание, с чего вдруг с языка человека, которого она считает другом - срывается такое ядовитое и язвительное замечание.
Словно он сравнил ее с шлюхой.

- Зачем ты это сказал? - ровный голос перебивает музыку. Хельга смотрит на мужчину прямо и практически не моргает. Дею ли не знать, что Хельга не относится к типу людей, к которым он ее так легко и просто причислил одним лишь замечанием. Это было неуместно.
И больно.
Перед собой она видит словно не близкого друга, а совершенно чужого ей человека.

Уокер никогда не была из тех, кто не мог определиться. Если она делает выбор - она стоит на нем до конца. Когда-то она выбрала Арнольда, и практически сразу сказала Эттвуду, с которым на тот момент их связывали отношения чуть более интимные, чем дружеские - что с этим пора завязывать.
Когда встретила Брауна - не подпускала к себе близко никого. Даже из более высокого круга. Не соблазнилась речами Хигана, не повелась на его внешнюю учтивость и желание помочь, четко расставляя границы. Нет, у нее не было цели завести с Брауном долгосрочный и крепкий роман, но и впускать в свое близкое окружение кого-то, кроме него - она так же не собиралась. Моногамия проявлялась даже в подобном формате взаимоотношений.
А теперь у нее был Никсон - не самый подходящий претендент на ее руку и сердце [да и был ли он таковым?], но отношения с которым, на удивление, складывались самым нормальным образом. Настолько все последовательно и гладко, что Уокер порой становилось страшно. Страшно от того, что все идет совершенно не по заготовленному ей заранее плану - она не хочет серьезных отношений. Здесь и сейчас - точно нет.
Но Энди Никсона - хочет. И его присутствия в своей жизни - более чем.
И эти два желания все никак не могли подружиться.

- Я вынесла урок, да. Не стоит трахаться с детективом, который ведет дело, где ты - главная подозреваемая. Его могли лишить лицензии. И наложить на меня еще больше подозрений. Если бы все это вскрылось - я вряд ли получила бы приговор - невиновна.

От осознаний этого факта по спине пробежали мурашки.
В тот момент Уокер не думала о том, как их связь может сказаться на их будущем. Она просто плыла по течению мужских рук, пытаясь укрыться ими от обрушившегося на нее ужаса реальной жизни. Ей хотелось сбежать в эту влажную фантазию, почувствовать себя свободной от всех условностей - хотя бы час в сутки - не быть собой настоящей. А быть кем то другим. Быть просто именем, что срывается с чужих уст.

В любом случае, Хельга пытается сменить тему. Говорить об этом было неприятно, досадно, и может лишь в малой степени - обидно. Обидно осознавать, что твой друг тебя не понимает. Не хочет понять, но не упускает возможности осудить и уколоть побольнее.
Уокер пока не знала, от куда именно и в какой момент Дейрон отрастил такие колючки. Чуть позже эта тайна будет раскрыта, а пока...

Пока она снова поднимает бокал с бренди, любуется золотистой жидкостью, наблюдает, как пьяные разноцветные огоньки плещутся в ней и подрагивают в такт музыки.
- Бойс отнесся к моему предложению спокойно. Думаю смирился с моим неугомонным характером и желанием себя показать. Удивительно, но он изначально дал мне полную свободу действий. Не знаю, с чем это связано. - она задумчиво поднимает глаза в потолок. Взглядом скользит по системе пожарной безопасности, цепляется за точечный свет, за вентиляционную систему. - Либо у этого парня хорошо развито чутье, либо я ему нравлюсь. - Пожимает плечами и заливается смехом. Легким и беззаботным. С его помощью недавняя досада почти полностью выветрилась из головы.
Стерлась из настроения.

Они поднимают бокалы. Уокер задорно произносит традиционный тост - подтягивает колени к себе, чтобы ступни не касались пола - очередная часть традиции: в юности они с подругами всегда выпивали третью стопку именно так - верили, что эта традиция приманит в их жизнь любовь и клевого парня. Но Эттвуд останавливает ее. Мужские слова звучат сухо, с привкусом горечи на языке.
Русская ошарашенно опускает бокал на стол, потирая виски.

- Что значит - не впервые один?

До нее не сразу доходит смысл сказанного. Алкоголь в крови бурлил и шалил, спутывал мысли - не давал так просто и слету сложить два плюс два. Пальцы потирают переносицу. Хель прокручивает фразу Рона в голове дважды.
Трижды.
Пока не осознает, что именно имел ввиду фотограф.

- Вы разошлись с Алисией?

Звучит слишком громко. Несколько случайных пар глаз гостей бара обращается к ним, но женщина их игнорирует. Она тянется к к Дею, хватает его за ладонь, притягивая ближе к себе. Наклоняясь к нему - ближе тоже. Голос снижается на пару октав. Разочарованная, ошарашенная - первую минуту она просто молча открывала и закрывала рот, словно рыба выброшенная на берег. Настолько эта новость не укладывалась в ее голове.

- Погоди, я не могу это осознать.

Она мечется взглядом по сторонам, мельтешит, пока не успокаивается в момент и не догадывается, что поддержка сейчас нужна именно мужчине. Не задерживаясь более ни на минуту - она просто встает с места, отодвигая руку фотографа и оказываясь у него между ног. Осторожно опускается на его колено, крепко обнимая ладонями за крупную спину - охвата рук обнять его полностью ей категорически на хватало, но женщина все равно каждый раз пыталась захватить его в свои объятия целиком.
Ее нос - касается его макушки. Пальцы шелестят по позвоночнику, ласково гладят, словно снимают слой за слоем с него колючую оболочку.
Первый слой - разочарование.
Второй - боль.
Третий - неприятный осадок.
Четвертый - чувство бесконечного одиночества.
- Ты не один, Дей. - она надеется, что голос ее звучит убедительно. Проникает в ушную раковину и оседает на подкорке сознания. Левая рука скользит вверх, зарываясь в жесткие темные волосы. Журналиста чуть отстраняется, чтобы посмотреть на мужчину с более приличного расстояния. - Хочешь, поговорить об этом? Или наоборот, хочешь сурово молчать, и заливать в себя алкоголь в моей кампании? - Она знает, что Дей закрывается, когда ему больно и плохо. Суровый медведь, не иначе - всегда старается не потерять лицо и выглядит круто и деятельно в чужих глазах.
Сколько лет Хельга пыталась пробраться под эту его оболочку? Стать для него не просто очередной приятельницей, с которой не получилось. Нет.
Она хотела быть его другом. Настоящим другом, в котором не придется сомневаться.

Пальцами она чуть подталкивает его стопку в воздухе - простукивает по дну в немом жесте - пей. И после машет ладонью в воздухе, оборачиваясь через плечо.

- Официант?! Можно вас?

Молодой парень довольно быстро оказывается рядом с ними. Услужливо наклоняется, внимательно вслушиваясь в речи Хельги.
Та заказала с собой еще две бутылки бренди. Заказала бы целую бочку, если бы они имелись в ассортименте.

- А вот это - пальцем вокруг недоеденной картошки и бургеров - Можно с собой?

Парень справился оперативно, чем заслужил двадцать процентов сверху на чаевые. Уокер нравилось снова иметь возможность угощать кого-либо за свой счет. Самостоятельность и самодостаточность красили ее, раскрывали. Независимость - вот что по истине шло ей больше любых других аксессуаров.

Когда пара оказывается на улице - с шуршащими серыми пакетами с провинцией, Хельга прикуривает. Вглядывается в лицо Эттвуда, пытаясь прочесть на нем реакцию на собственное расставание. Ему грустно? Обидно? Горько?
Злится ли он на Алисию, или наоборот, сожалеет о том, как все по итогу сложилось?
Парой они были прекрасной - смотрелись зачетно, смотрелись так, словно изначально были созданы исключительно друг для друга.
У них был общий вайб, общая аура - Уокер была уверена, что через пару лет будет гулять на их свадьбе.
И честно сказать, уверена в этом была до сих пор. Но печальное выражение лица друга не позволяло озвучить эти догадки вслух - это будет лишним.
Сейчас она просто постарается его отвлечь, немного развеселить и взбодрить.
Ведь для этого и нужны друзья, верно?

- Может заедем по пути в мак? Возьмем еще наггетсов и креветок, иначе я быстро потеряю рассудок и начну творить всякое. - она улыбается, смеется ехидно, Дейрону ли не знать, какой может быть Уокер, когда выпьет лишнего.
На часах - четверть десятого. Самое время сменить скучные официальные барные посиделки на более активные и близкие домашние.
- Не против, если я останусь у тебя? Твой желтый диван в гостиной явно соскучился по моему присутствию.

- Господи, Дей, конечно нет. - Уокер закатывает глаза и раздражённо машет рукой в момент. Никаких случек с боссом - это никогда не приводит ни к чему хорошему, тем более если говорить откровенно: Бойс был совершенно не в ее вкусе - внешне вообще не ее типаж, а глубже - она не смотрела. Да и смотреть не собиралась? К чему? И зачем? Тем более, у нее уже был кандидат для тщательного рассмотрения, и вот любоваться им, изучать, знакомиться ближе - ей нравилось куда больше.
Все таки Уокер точно явно была из тех самых любителей пожевать кактус.
Выбрать самого неподходящего кандидата для симпатии, и охать в его сторону и видеть его в своих снах.
Что поделать, бросать вредные привычки у нее никогда не получалось.
Потому она все еще пьет - как раз заливает в себя очередную стопку с бренди; все еще курит - глазами ищет знак о том, можно ли здесь курить; и все еще влюбляется в самых сложных парней, что встречаются на пути - Никсон явно побил тут рекорд признанием о своей ориентации.
И теперь курить хотелось с утроенной силой.
- Ты что, принимаешь меня за шлюху?

Сымитировать обиженный тон получилось так себе, но Уокер быстро забыла об этом своем желании, переключаясь на весьма шокирующие новости от Дейрона.
С Алисией у них все.

Эта короткая фраза никак не укладывалась в голове - как ее не сложи. Не вставала аккурат среди других общеизвестных фактов - настолько была абсурдной сама мысль, что эти двое так легко и просто могут отпустить друг друга и пойти разными путями.
Хельга помнит, с какой нежностью Ал смотрела на ее друга. С каким трепетом Рон касался ее талии кончиками пальцев, как всегда держался чуть позади, чтобы насладиться видом; чтобы в принципе этот самый вид всегда был у него на виду.
Рядом с ней он стал таким сентиментальным и нежным, сущим романтиком - любовь окрасила его серые будни в яркие краски, заставляя творить, полыхать нежностью - даже его фотографии искрили страстью. Круз была его основной музой - даже в самые лучшие времена Уокер не составила бы ей конкуренцию.

В любом случае - это было "оно".
То самое чувство в поисках которого мечутся все остальные люди. Ищут, ошибаются, обжигаются и снова пробуют. Как сама Хельга - плюет на стереотипы, на собственные страхи - и ныряет с головой в костер в надежде, что в этот раз не сгорит в нем до тла.
Удивительно, что у нее в принципе осталась эта возможность - полыхать к кому-либо.

- На дом? Приемлемо.

Она мало говорит - заразилась меланхолией Дейрона, хоть и сопротивлялась этому изо всех сил. На нервах - выкуривает уже вторую сигарету, нервно крутит в руках третью, но не успевает подкурить - желтый автомобиль останавливается аккурат перед их стопами.

Путь до квартиры Аттвуда был быстрым. Она не была тут больше года - чаще они встречались или в любимом баре, или же где-то на ее территории. Последние полгода совсем не радовали приятными местами для встреч - Рон был на суде, в полицейском участке. Он же забрал ее с похорон Арнольда, и он же потом усиленно пытался разбавить эти мрачные моменты прошлого светлым будущем. Так они отправились в отпуск - где Уокер снова все испортила.
Но так же и может починить.
Они справятся и с этим - другого варианта и быть не может. Светлая полоса в жизни не зависит от звезд, прогнозов и прочего. Она всегда зависит и начинается с себя самого. Так что Хельге и Дею ничего не остается - как самостоятельно чинить их набекреневшуюся дружбу. Самое время доставать еще одну бутылку бренди, нарезать закуску и приниматься за ремонт.

Этим она и занялась, как только ступила в пустую, холодную и мрачную квартиру.
Она не сразу обратила внимание на фотографии - привыкла, что у Аттвуда вечно на стенах висят голые женщины - ничего удивительного, если не забывать о его сфере работы.
Но сегодня фотограф останавливает на них ее внимание, заставляя и саму женщину замереть на месте. В руках она все еще держит бутылку бренди, и внимательно всматриваясь в холсты - бесстыдно отпивает из нее прям из горла.

- Ну, я не особый знаток в сфере женских тел. - еще один глоток, после которого она морщится - алкоголь обжигал горло и жаром обдавал щеки. Аттвуд забирает у нее бутылку, видимо не очень удовлетворенный таким комментарием и желающий, чтобы Уокер сконцентрировалась на фото получше. Обиженно надув губы, и следя взглядом за удаляющейся бутылкой, она снова смотрит на кадры. - Могу сказать точно, что это - пальцем тычет в чужое округлое бедро - не я.
Линии плавные, красивые, словно волны разбивающиеся о белый пустой фон. Уокер следит по ним, словно плывет. Перепрыгивает от одной рамки к другой.
Вот тут манящая ложбинка, здесь - утонченные ключицы, там - кокетливые ямочки над бедрами.
Довольно интимные снимки, пусть и обезличенные.
С учетом того, что они занимают почетное место на стенах его квартиры - Уокер догадывается, что на них изображена явно не просто мимо проходящая модель. Здесь история более значимая и важная для мужского сердца.
И приятно кольнул тот факт, что ему важно мнение журналистки.

Она тянется за своей сумкой. Роется суетно, выуживая на волю свой ежедневник - по привычке из детства облизывает острие карандаша - всегда предпочитала именно их шариковым ручкам - и удаляется в активное написание будущей рецензии. Саншайн вряд ли будет протестовать, если статья выйдет недурной. А навыки своего литературного таланта Уокер уже неплохо так развила.

- Вторая и пятая - указывает карандашом на них - должны занять центральное место. Подумай между ними, если требуется выбрать одну для почетного места. Ты уже сделал план их расположения? Сколько метров тебе предоставляют? Или целая галерея будет арендована исключительно под тебя? - говорит и не перестает писать - делает рядом с текстом рисунки - кривые копии его работ, так удобнее, так проще. Не смотря на повышенный градус алкоголя в крови - здесь и сейчас рассуждает весьма трезво - работа действует на нее всегда положительно. Хельга сразу берет себя в руки, не отвлекаясь на манящий бренди.

- Это хорошо Дей, очень хорошо. Нужно разбавить их телами другой национальности, чтобы не прослыть расистом. Не смотри на меня так, сейчас это важно. Помнишь Номи? - лет шесть назад они вместе начинали модельную карьеру. Уокер вышла замуж - Номи заняла ее место фаворитки и построила неплохую карьеру. - Пригласи ее. У нее замечательно фотогеничный пупок, думаю она неплохо впишется в эту коллекцию. Могу договориться, и она не возьмет с тебя много. Для портфолио она давно не снимается, сам понимаешь.

- Это Алисия же на снимках, верно?

Аттвуд слишком долго молчал, из-за чего язык Уокер развязался окончательно. Неловкий вопрос слетает с него так быстро и непроизвольно, что женщина не сразу задумывается о том, что это не та тема - которую сейчас стоит обсуждать. Но сказанного не вернешь. Да и Дей на удивление легко ответил на заданный вопрос.

- Почему ты не говорил мне, Дей? Как ты? Как ты сейчас?

Он улыбался. Но глаза таили в себе бесконечную печаль и разочарование.
Уокер прячет карандаш и блокнот обратно в сумку, занимая позицию за кухонным столом. Ставит на него стопки, нарезает сыр, пока Аттвуд оформляет заказ на ближайшем пункте фастфуда.
Закидывает дольку картофеля себе в рот - не голода ради, а ради того, чтобы не опьянеть и оставаться в сознании. Пить она умела - все таки была русской. Во время закидывай в свой желудок сьестное - и равных тебе не будет.

- О чем ты говоришь вообще? - от всей души она не понимает этой фразы - стюардесса и фотограф. - И что? Почему кто-то из вас должен бросать свое дело, я не понимаю? Ты сделал ей предложение? У вас все шло к семье? - иного расклада она не видела. Одно дело, если они планировали детей, загородный домик в пригороде Сакраменто, где да, у Алисии просто не будет времени и возможности летать по чужим странам и работать в таком графике. Но сейчас, когда их история любви только начинается - их профессии как никогда лучше дополняют друг друга. - Боже, Дей, ты же сам всегда в разъездах. У тебя куча заказов, почему бы тебе просто не брать их параллельно с ее вылетами? У тебя есть такая возможность, а уж неделька-другая без общества друг друга - не такая большая цена для вашего счастья, ну? Ведете себя как подростки и ищите сложности там, где их нет, вот честно.

Она суровая и честная - как и всегда. Аттвуд явно привык к таким взрывным приступам эмоциональной честности, и Хель знала, что вряд ли заденет его своими словами.
Она наполняет их стопки терпким напитком - подходит ближе к мужчине, вручая ему его порцию в одну руку - в другу вкладывая кусок сырокопчёной колбасы. К этому фотограф тоже привык - Хельга всегда в его обществе пила точно так же, как на родине - не привязанная к столу и не зависящая от красивого убранства.

- Ты звонил ей? Писал?

Он отрицательно мотает головой, за что получает затрещину - легкую, дружескую, поучающую. После Уокер подталкивает его стопку к его рту.

- Пей. И рассказывай мне все, засранец. Отрадно слышать, что чудить в нашем тандеме могу не одна только я.

Они выпивают, но вместо ожидаемой исповеди Дейрон вдруг задает совсем неожиданный вопрос.

- Препод? - Уокер смущается. Она сама не знает еще четкого ответа на этот вопрос. Нормальный ли Энди Никсон? На ее вкус - ненормальный до безобразия в этих своих футболках с идиотскими принтами и дорогих лощеных костюмах. А еще - он гей, и эту информацию она точно не готова озвучивать другу. По крайней мере пока. Быть может позже, через еще партию стопок спиртного? - Да нормальный-нормальный, и он адвокат. Он был на заключительном заседании моего суда - заменял заболевшего Элвиса. Но ты не меняй тему. Сейчас мы говорим о тебе.

Дейрон делится с ней сокровенным, и Уокер становится неловко.
Она выпивает стопку до дна, чтобы налить себе снова. А затем сесть на краю дивана и притихнуть, чуть виновато опустив глаза в пол.

Не представляет, какого это - увидеть страх в глазах того, кто важен тебе и близок. Наверняка - это больно. Максимально больно.
Хельге в момент показалось, что она слышит, как до сих пор сердце друга изнывает от тоски и обиды. Не на Алисию в целом, но на себя самого.

- Это было очень сложно.

Она больше не давит. Не идет тараном, пытаясь вложить в чужую голову свое, абсолютно не нужное здесь и сейчас видение ситуации со стороны. У медали всегда две полярности. Уокер всегда наблюдала только одну - вторую, Дейрон по своему привычию, скрывал в тени.
- Она объяснила - почему?

Тогда, в горах, они казались максимально счастливыми. Честно сказать, Хельга даже ловила себя на коротких приступах зависти - ей тоже всегда хотелось чего то подобного. Простого, обыденного и без лишних условностей. Когда твою голову не одолевают бесконечные вопросы в стиле: а как? почему? что потом?
Рядом с детективом она никогда не чувствовала себя в своей тарелке.
Только в его руках.
А это так себе признак для здоровых отношений, верно же?
От того воркование парочки, от и до наполненное исключительно любовью и лаской - казались высшей ступенью счастья.
Они были как две половинки одного целого. Как инь и янь.
Хельга даже мечтала, что станет крестной для их безупречно красивых детей.
Вот так быстро и сходу, да. Но истинный мэтч виден сразу.
А Дей и Алисия изначально выглядели как пара созданная на небесах.

Как жаль, что все оказалось иллюзией.
Как жаль, что журналистка ничего не может с этим поделать.

- Влюбилась?

Она не сразу переключается на новый виток диалога. Не осознает, что ракурс внимания резко меняет стрелку, указывая теперь на нее. Дей заметно оживился, казалось, именно этого он и ждал: смены темы разговора и вот этого смущенно-потерянного вида подруги.
Хель потирает кончик носа указательным пальцем руки со стопкой.
На удивление, крепкий аромат виски действует отрезвляюще.

- Не самое подходящее слово. - по сути, чтобы описать подходящее, чтобы описать истинное чувство к Никсону слова еще не придумали.
Что это за ощущение у нее на сердце?
При мысли о юристе, оно трепещет и бьется сильнее. В голове тут же проявляется желание написать ему сообщение. Любое. Просто так.
Узнать - ответит он сразу или же наоборот, проигнорит?
Пока, он не игнорировал ее ни разу.

- Он мне нравится, это верно. Он какой то... хм. Другой. Вообще не похож ни на одного из мужчин, которых я раньше встречала. Рядом с ним я ощущаю себя неловко. Как школьница, представляешь? - она нервно смеется, вновь подливая себе и другу. Закидывает очередной кусок сыра в рот, пока Дей открывает доставщику, оставляя тому довольно щедрые чаевые.
Журналистка тут же сует нос в пакет, наслаждаясь аппетитными запахами.

- Боже, как вкусно, аж желудок сводит.

Распаковывает богатство, выставляя еду прямо в одноразовых контейнерах на журнальный столик. Пыжится, пыхтит и тащит его ближе к дивану, пока Аттвуд не отталкивает ее и не делает это сам.
Затем очередное признание, которое вновь бьет по самообладанию, заставляя упасть в диванные подушки.
Хельга смотрит на мужчину ошарашенно, ресницы медленно подрагивают от напряжения.

- За что?

Меланхоличный вид друга не делал картину красочнее.
Хельга тянет его за руку, насильно усаживая рядом с собой. Забирает из пальцев недопитую стопку, осторожно отставляя на край стола.
А затем крепко сжимает в объятиях этого медведя так сильно, что у нее заскрипело в суставах.

- Не сметь думать всякие гадости. - мычит ему прямо в шею, а затем отстраняется на пару сантиметров, чтобы уложить ладони ему на виски. Чмокает его в щеки, брови, скулы суетным бардачным дождем, от чего фотограф непроизвольно морщится и смеется. - Даже если между нами расстояние. Даже если мы не общаемся достаточно долго - ты всегда должен знать.

- Я всегда была, есть и буду у тебя. Что бы не произошло.

- Усек?

Уокер не понимает шутки.
На деле - не смотря на то, что прошло, казалось бы уже достаточное количество времени - все еще остро реагирует даже на невинные попытки как-то задеть и подшутить на тему одной из своих самых главных драм в жизни.

Она хмурит свои брови, чуть отстраняется, ладони опускает вниз, на свои колени. Сжимает в кулаки чуть раздраженно, взмахивает волосами, в попытке найти в голове подходящий и нужный ответ.

- Нет, лучше не стоит.

Она не убивала Арнольда.
Своими руками - нет.
Часто думала, корила себя и считала виноватой в том, что сделала это просто не своими руками. Подвела к этому другого человека. Его же и укрывала.
Благо, сделать это все таки получилось без лишней крови.
Киллиана никто не подозревал.

- Да, я поняла.

Улыбка смазанная едва касается губ. По ним же проходится пальцами, словно в попытке стереть остатки своего недовольства и растерянности от непонятной реакции друга.
Она хотела его как-то сейчас поддержать - отблагодарить за всю ту помощь и поддержку, которую он сам ей оказывал.
Оба они - были сложные.
Закрытые, открывались с натягой, не без сопротивления. Шагали вместе, рука об руку как по тонкому льду.
Возможно, на том и держалась их дружба?

На необходимой для обоюдного комфорта дистанции?
Уокер старалась не посвящать Эттвуда в лишние проблемы, он так же оберегал ее от своих тревог.
Про Алисию тоже рассказал не сразу - взгляд у него тяжелый, надломленный. У Хельги был примерно такой же, когда она прощалась окончательно с детективом из Лос Анджелеса.

Хорошо, что все это уже было в далеком прошлом.

Уокер стягивает туфли с ног, устраиваясь на кресле поудобнее.
Тянет угощение, тянет стопку за стопкой. Пытается вновь лепетать легким и веселым голосом - сегодня она отвечает за радужную атмосферу их скромного стола. Несет какую то чушь про Никсона, про себя, про свою новую работу.
Начальника своего вспоминает. Жалуется на тесноту снятой квартиры, комкает себя неуютно обнимая за плечи, и вновь глотает горючее из прозрачной рюмки.

Дей вдруг встает.
Медленным шагом плывёт по квартире. Возвращается через пару минут - в руках что-то сверкает при свете люминесцентных ламп - Уокер даже не пытается рассмотреть находку в чужих крупных ладонях.
До тех самых пор, пока это что-то не оказывается у нее в руках.

Смотрит пустым непонимающим взглядом.
Ключи?
Что это значит и для чего они?

Взглядом метит в пространстве, остановку совершает на дне темных глаз друга - тот улыбается.

Доверие, понятие и принятие беспрекословное - лучший подарок, который можно было бы ей вручить.
Дрожащими пальцами гладит холодный металл, сжимает крепче; ресницы ее подрагивают от оказанного внимания. От того, насколько хорошо и полноценно знал ее друг.
От и до.
Читал как открытую книгу.
С ней такое впервые - никто не мог раскусить, что она за фрукт и с чем ее нужно есть.

Хмурится, слова ищет на кончике языка. Банальное спасибо не передаст всю гамму из чувств на душе и на сердце.
Мямлит что-то неловкое, бессвязное, гулкое. Одинокая слеза катится по щеке - запоздало смахивает, хмурится на себя в обиженном жесте.

- Дей, я... - снова сглатывает. Снова тянется за стопкой. Топит растерянность в алкоголе. Ищем на дне пустом свою смелость и собранность. - Спасибо я... Я пиздец как это ценю... И мне правда важно, что я могу чувствовать себя рядом с тобой в безопасности. Мне жаль, что я не рассказывала тебе о своей жизни достаточно раньше. Возможно - неуверенно всхлипывает, градус напитка уже отравил трезвость ума. - Возможно тогда все закончилось бы как то иначе.