She's gonna burn you once again,
an ol familiar friend who puts
a red hot lamp upon your lips.
she'll hurt you til it ends,
and one day it ends.
        Что вы знаете о боли? Что вы знаете о бессилии? Чувстве таком чуждом этому мужчине до той самой секунды, минуты, когда все что он любил не превратилось в ничто. Пустоту, что забирает жизнь твоего ребенка, и не остается ничего кроме злости. На нее. На себя. На весь этот сраный мир. Только заплатив огромную цену, мы всё осознаем, боль становится для нас истинным уроком. Точно также, лишь прекратив отношения, мы понимаем, что это была настоящая любовь. Оборачиваясь назад он не видел ничего кроме руин прошлого. Никто не способен ранить тебя так сильно, как люди, которых ты любишь.                                 
     Боль от потери ребенка, словно горячий ком в горле, когда дышишь, обжигает внутренности, ты не можешь сглотнуть. Он бежал в Лондон от себя, от той, что ставил позади, подписывая документы о разводе. Освобождая от брака ту, что пробыла с ним последние пять лет. Ту которую любил. Роу больше не мог смотреть ей в глаза и видеть там пустоту.[float=left][/float] Маилз никогда не отличался верностью, он мог флиртовать, мог позволить себе измену, что случалось пару раз, но каждый раз долг брал верх, он возвращался к ней. Он помнил, как был счастлив, когда узнал, что Дженна беременна. Как убивался на работе, когда фирма начала загибаться, как был зол, когда ему сообщили, что она потеряла ребенка. Он винил ее во всем, винил и ненавидел. Морально уничтожая Дженну, в конечном счете, они не выдержали, брак и все что было в нем светлого сгорело в агонии, скандалах и распрях супругов. Тогда в Лондоне, Маилз уже вовсю пользовался своей свободой, одна – вторая - третья. Имена сливались в вереницу забытых и ненужных фактов. Каждая была как штамп, не такая, какой была Дженна. Нет, он не любил ее, скорее не хотел вспоминать. Он так хотел думать периодически, чаще чем следовало, ведя себя как настоящий мудак. От любви не осталось и следа, была только выжженная пустыня так, где когда-то они построили свои замок грез.                                                 
      Он не был принцем на белом Мерседесе, он вообще не был хорошим. Это очень хорошо показала Дженна, закрываясь от него, отталкивая с каждым разом все больше и больше, а ведь она была той женщиной, которую он любил так долго. Чувство вины перерастало в жгучую ненависть, пока бумаги не были подписаны, и вот, казалось бы, мертвый груз должен был упасть с его плеч, но его воля только больше пошатнулась.  Ему не больно, он в ярости, боль придет позже, как и осознание содеянного, когда Роу будет стоять на руинах того, что осталось от этой семьи, любящей его женщины. Он хотел быть лучше, старался, но видимо он не был таковым. Может Дженна была права, когда назвала его чудовищем в пылу ссоры.                   
     Стоя на балконе своей новой квартиры, Маилз крепко сжимал перила. Его пальцы давно превратились в пальцы смерти, такие белые. Холодная ярость разум не затмевает, потому что холодная ярость — это мысль, это обостренное восприятие окружающего, это ускоренная реакция…и падение в пропасть. Резко отступая от края, он тяжело дышал. Как будто пробежал марафон. Он не должен был возвращаться в тот город, где когда-то был счастлив. Он уже привык, что все будет не так как они хотят, что жизнь еще всех поставил раком и поимеет каждого, кто будет думать, что у него есть выбор. Глупец.                   
     Для всех окружающих он все так же оставался мистером Роу, суровым начальником, совершенно спокойным и собранным. Только ночь знала, что происходило за закрытой дверью. Он хотел показать Дженне, но она закрылась от него. Каждый из них остался наедине со своим горем, пока ничего не осталось.             
    Маилз больше не мог тут находиться, ему нужно было пройтись, выйти из этих четырех стен, что сейчас казались ему хуже, чем тюрьма. Оттуда можно было сбежать, от себя нет. Он просто шел, вперед проходя вдоль пустых улиц пока не оказался там, где хотел бы оказаться меньше всего, на пороге их дома. Там конечно же живет уже другая пара, он помнил тех кому они продали это злосчастный дом. Постепенно отдаляясь от него, Роу оказался в парке, где совершено не ожидал вспомнить. Если бы в него не врезались он бы и не узнал, что не один. [float=right][/float]Поймав свою преграду, он извинился, ставя девушку на землю, именно в этот момент его обдал аромат духов незнакомки и все вернулось на круги своя. –Дженна,- выдохнул мужчина, просто смотря на нее сейчас стараясь запомнить каждую деталь, он был рыбой, выброшенной на берег. Не дать ей уйти, не дать ей исчезнуть, он знал, что, если сейчас отпустит ее, она уйдет и дальше пойдет по наклонной, Маилз проходил это. Дженна говорила, что он разрушал все, к чему прикасается. Может быть, она была права? Может быть, он просто не достоин быть счастливым в общепринятых рамках. Он хотел быть хорошим мужем, но не смог. Он хотел быть отцом, они потеряли ребенка. Он хотел быть другом… итог очевиден. Все воспоминания были подобно посуде, разбитой в пылу ссоры. И при малейшей попытки их склеить они резались, вновь вскрывая те раны, что не зажили до сих пор. И сейчас очередная рана была вскрыта. – Привет, - говорил он, первое что пришло в его голову. – Хорошо выглядишь,- добавляет Роу. Какой бред, это волновало его меньше всего сейчас, он все еще помнил, как может быть нежная ее кожа и холоден взгляд. Боль. Она не исчезает до конца. Боль. Раны засыхают, и ты не всегда чувствуешь, будто нож рассекает тебя на части. Но когда ты ожидаешь этого меньше всего, боль вспыхивает, чтобы напомнить, что ты никогда не будешь прежним. Что вы знаете о боли? Он слышал ее, в голосе матери, что потеряла ребенка, в безмолвном отчаяние отца, что просто держал ее за раку, не имея право на слабость. У них было все, и не осталось ничего, они были две половинки одного целого, но уже не связанные друг с другом ничем, кроме боли прошлого и желания забыть.

Rule number three,
wear your heart on your cheek.
   Она стала другой. Изменился и он. По отдельности, а ведь раньше он не представлял себе жизни без нее, для него были важны Они. Сейчас же это был Он и Она. Странная штука жизнь, они полагали, а она пришла и расставила все по-своему. Знаете, когда ты уезжаешь на долго и возвращаясь не узнаешь свой дом, в котором стул стоит не на месте, а стол совсем отсутствует. Маилз всегда считал себя творцом свой судьбы, но все было иначе, не так как он представлял. Мужчина не любил признавать свои ошибки, но сейчас, еще раз оглядываясь назад, понимал. Что это Он не сделал ничего, чтобы избежать этого. Сейчас в его голове было слишком много мыслей, и вариантов развития, как множество дверей в огромном коридоре, но ни тогда. Тогда этот коридор был пуст и не было дверей, только открытое окно с асфальтом внизу. И он прыгнул тогда, разбивая все что было важно в его жизни. Даже ее. Дженну.
     Это неловкая пауза слишком затянулась. Раньше он бы просто усмехнулся, но не сейчас. Сейчас он ощущал [float=left][/float]только холод ее голоса, ему не нужно было видеть ее лица, чтобы понять, что она не рада подобной встрече, и первые ее слова убедили его в этом еще раз. Маилз понимал, что скорее всего она предпочла бы сбежать, и он не мог ее судить за это. Не имел никакого право. Больше не имел. Он сделали так многое в ее жизни, чтобы сломать ее. Уничтожить. Роу понял это слишком поздно, когда над пепелищем, что осталось от их брака, был только дым от несбывшихся надежд. Как глупо. Мужчина никогда не сожалел ранее, ведь все что он делал, казалось ему правильным, но лишь казалось. Самообман - это самая большая проблема каждого человека. Но каждый раз мы продолжали совершать эту ошибку. Снова и снова. Снова и снова.
      Маилз выполнил то, что она хотела. Отпустил. Но что же она не бежит? Дженна правда изменилась, стала красивее, ее тело стало женственнее, он видел это, однако ее духи остались теми же, он полнил их запах. Как вчера он мог с легкостью вспомнить, как они носились по дому, и разбили один из ее флакон, комната тогда еще долго пахла ее духами, а ему пришлось раскошелиться на новые, но он все это любил. Раньше, пока не превратился в того, кто уничтожил все хорошее, привнося в жизнь супруги, бесконечные слезы.  Тогда ему казалось, что он поступает правильно. Что ей нужен был сильный мужчина, а ей нужна была только его поддержка. Роу знал, что если бы дал слабину, то плакал бы вместе с ней, как ребенок, но его воспитали иначе, это стоило ему брака и некогда любимой женщины. Глупо. Это было самое большое фиаско в его жизни. Он так часто думал над тем, что ей скажет при встрече, но сейчас не мог вымолвить ничего кроме глупой никому не нужной фразы.
     Он стал суровее, закрылся ото всех. В его жизни не было родителей, братьев или сестер, но была она, когда-то давно. Это не имело никакого значения. Смысл было все это вспоминать, когда это уже казалось чьей-то чужой жизнью. Они молчали, он не уходил, она не стремилась сбежать, они были сбиты с толку. Его имя, слетевшее с ее губ, было как пощечиной, он даже дернулся, едва заметно, напряжение достигло самого пика.
     -  Компания встала на ноги, но это не важно в принципе,- говорил мужчина безразлично, ему правда было наплевать на компанию уже некоторое время, там и без него справлялись. Она вообще потерла для него ценность.[float=right][/float] -  Я недавно вернулся, и нашел себе жилье, ничего особенного, - Роу поддерживал разговор, но хотелось ему другого. Хотелось верить, что это все еще имело смысл. – Как твои родители? Если ты не против я бы хотел увидеть их.  Это не слишком? - тещу он любил, она заменила ему мать, после развода он заехал к ней что бы попросить прощения, что не смог сделать их любимую дочь счастливой. Она тогда просила одуматься, что многие пары теряют детей, но он понимал, что надежды нет. Они иногда созванивались, но они, никогда не говорили о дочери, он очень просил этого не делать. Ее мать сдержала обещание, ведь она единственная знала, что Маилз Роу возвращается в город. Знала, но не сказала, судя по реакции Дженны. – Прости меня,- резко завил Маилз, он должен был сказать это давно. – Давай выпьем кофе, я просто хочу поговорить,- говорил мужчина. Они стояли посреди дорожки, было темно. Он мог предложить ей пойти к нему, но знал, что она откажется. И это было логичным и правильным решением со стороны девушки. Они были всем друг для друга, но стали незнакомцами, что сейчас в обществе другого ничего не могли сказать. Как жестока судьба, но это было то, что они сделали собственными руками, нужно научиться принимать результаты, своих действий, пусть и были они нацелены на другой результат.  То, что они избегали смотреть друг на друга, связывало их еще большей близостью, чем скрещенные взгляды. Опрометчиво верить глазам, а иногда хочется. Не обращать внимания на бесконечные доводы разума, голос интуиции, собственные внутренние убеждения и просто погрузиться с головой в то, что видишь.
     Проснуться бы в ясное, тихое утро и почувствовать, что жить ты начал снова, что всё прошлое забыто, рассеялось, как дым. Глупо и неправильно, их поступки сформировали их, как их брак, горе и одиночество после. В одном он был уверен, что внутри он все еще верил, что они найдут свое счастье, пусть и порознь. когда-нибудь, а сейчас они должны были пережить.

Lo pasado es la raнz de lo presente.
Ha de saberse lo que fue,
porque lo que fue estб en lo que es.
    Маилз был зол. Рассержен. В бешенстве. Он и правда думал, что Дженна так просто начнет с ним говорить? Что откроет душу. Это последнее что могло вообще случиться с ними. Сейчас когда все было позади, им все равно было больно. И теперь увидев ее вновь, он оказался в той самой палате. Уговаривал ее на аборт, умоляя что бы она разрешила, ведь в самом худшем исходе, мертвый плод, мог причинить ей непоправимый вред здоровью. Он не мог потерять их двоих. Пусть и просить ее сделать этот шаг подводил черту под их прежней жизнью.
     Он не мог знать, что переживает супруга, он старался вести обычную жизнь, но получалось из рук вон плохо. Это было уже невозможно. Маилз не видел всех ее след, но видел красные глаза, слышал ее всхлипы в подушку. У него был выбор, и выбрал он неправильно. Мужчина выбивал ее из колеи, надеясь, что это поможет ей опомниться, но ей было нужно только время, которого он ей дать не мог. Каждый по-своему переживает горе. Он ушел в работу, все более настойчиво тренируя ребят, был похож на деспота, пока не стал тем монстром дома. Роу не понял, что он делает, до тех пор, пока не заметил ужас в глазах жены. Она не смотрела на него как прежде, именно тогда они стали незнакомцами. Он уходил, каждый раз, когда должен был остаться дома с женщиной, которую любил.
     - Да, не важно, что происходит там, что уже не имеет смысла, Дженна, - с легкой улыбкой говорил он. Там все работало и без него, как и тогда. Но когда случается нечто подобное в его жизни, начинаешь по-другому смотреть на эти вещи. Жаль, что в жизни нет такого пульта, чтобы перемотать время вспять и принять другое решение. Его даже единожды ранили на задании, но он никому не говорил, только шрам на его теле напоминал о том инциденте. Он тогда не задержался в больнице, он ненавидел их. Эти стены хранили много боли. – Мне жаль. Я говорил с твоей мамой о том, что ты не в чем не виновата, когда прощался перед отъездом в Лондон, но она у тебя суровая женщина, говорила свое видение. Она любит тебя, я уверен в этом. – Говорил он серьезно. Маилз знал, что Лидия, именно так звали мать Дженны, была железной леди и дочь старалась учить всему, что могло ей пригодиться в семейной жизни. Роу только смеялся над прожжёнными рубашками и брюками, просто целовал супругу в висок, когда ты выбрасывала очередную испорченную рубашку в ведро. Его жена не была домохозяйкой из отчаянных домохозяек, и ему это нравилось. Она была человеком искусства, в меру мечтательная и земная. А что была сейчас? Он уже не знал, чем она живет, чем дышит, что заставляет ее улыбаться. Роу знал, что Лидия на его стороне, но тогда он просил, что бы она не винила дочь.
      Дальнейший их разговор был обречен на провал. Холод ее голоса, напомнил ему, что это только благодаря его действиям, все это происходило. Его лицо опять стало бесстрастным. Если не можешь помочь кому-то вернуть то, что у него было украдено, ты должен дать ему силу, чтобы наказать этого вора. Этим вором был он. Маилз украл ее жизнь.
    -  Ты права, - просто отозвался мужчина, смотря куда-то поверх ее головы, затем опуская на нее пустой взгляд, что не выражал ничего. Ни тоски, ни сожаления, ни надежды. – Что бы я не сказал, все это уже не важно. – его взгляд был направлен вновь сквозь нее, как зрячий слепец. – Я смею только надеяться, что ты живешь полной жизнью. Извини, я не думал, что мы встретимся с тобой вот так,- его рука дернулась, он хотел бы прикоснуться к ней напоследок, но не смел. - Всего хорошего, Дженна,- попрощался мужчина, растворяясь в сумерках, как призрак прошлого.
      Эта ночь была похожа на агонию ада, он не мог уснуть, не мог с утра проснуться. Точнее у него было чувство, что он не сомкнул глаз. Именно поэтому возможно уже в пол шестого утра, был на ногах, выпивая уже третью чашку кофе. Поездка в офис, рутинная работа, затем поездка к Лидии. Женщина буквально настояла, что бы он приехал, к ней, как только узнала, что он свободен. Маилзу не осталось ничего кроме как рассмеяться в трубку.
     Прибыв на место, мужчину тут же приняли в доме. Лидия обняла его, как когда-то давно, он и забыл, что это значило для него раньше. Лидия заменила ему мать. – Маилз, ты так похудел, совсем ничего не ешь, как так можно?- сокрушалась женщина, но он только улыбнулся искренней улыбкой, качая головой. Они говорили около часа, когда всплыла тема их развода. – Ты же понимаешь, что тот развод был ошибкой? Ты не должен был…- начала было бывшая теща, когда ее резко прервал Роу. - Прошу вас, Лидия, не надо. Я уже говорил, что ваша дочь не виновата, - говорил мужчина выпрямляя спину, ровно и был похож на оловянного солдатика. – Но…- хотела была продолжить Лидия, но Маилз ей просто не позволил. - Я говорил вам тогда, перед поездкой в Лондон, что только я виноват в том, что ваша дочь была несчастна со мной. Я не был достоин, как в принципе и сейчас. Я уверен, что она еще найдет того, кто по достоинству оценит ее. Мне правда жаль, что не оправдал ваших надежд. Я любил ее, но любовь  - это не все, на чем строится брак, - закончил Роу. Посылая женщине улыбку, она тяжело вздохнула, еще раз обнимая его.  Маилз не сопротивлялся, обнимая ее в ответ. - Я наверное в скором времени уеду обратно в Лондон. Этот город для меня чужой, возвращаться сюда было самоубийством,- рассуждал мужчина.  Лидия отступила от него, окидывая недобрым взглядом. – Маилз Джейк Роу, чтобы я больше мне слышала подобного, негодный…- ругалась она на него, заставляя рассмеяться его искренне, как когда-то давно, когда он умел чувствовать. Вдруг она прекратила ругаться, завершая свое предложения. – мальчишка…. Дженна, дочка, привет,- переключилась Лидия. Роу не спешил обернуться, но улыбка спала с его лица и женщина смотревшая на него теперь видела это слишком явно. Закрыв глаза всего на секунду, он обернулся в двери. Там с отцом стояла Дженна и сколько она слышала, ему было не известно, от этого становилось не по себе. – Здравствуйте, Маркус, Дженна,- кивнул он, затем посмотрев на часы, посмотрел на семью где он был лишний. – Я, наверное, пойду, был рад вас видеть,- старался ретироваться Роу, но что-то подсказывало, что этот номер у него не пройдет. Он любил Лидию, но не позволит ей причинить боль Дженне. Его присутствие явно влияло на нее не самым лучшим образом, он еще вчера понял это по ее голосу.

We wanna be right,
But always wrong.
We wanna be right, but always wrong.
Is life something like that?
   Что он делает не так в этой ебучей жизнь? Дышит походу. Все что он делал, делал неправильно. Это не давало ему покоя. Человек, который готов пуститься в поиск, называемый истиной, должен быть также готов совершить много промахов, ошибок – он должен уметь рисковать. Много, много раз сбиваясь с пути, человек научается не сбиваться с пути. Совершая много ошибок, человек узнает, что такое ошибка и как ее не совершить. Познавая, что такое ошибка, человек подходит ближе и ближе к истине. Это исследование индивидуально; полагаться ни на какие чужие заключения нельзя. Что касается его истины? Он много раз сбивался с пути, но все еще совершал свои ошибки раз за разом.
     Зачем он оставил ее там в ночи, почему сделал туже самую ошибку, что и в прошлый раз, он ушел. Смело [float=left][/float]можно было писать у себя на лбу – Придурок. Однако в свое оправдание, можно было сказать, что он не хотел привносить в ее жизнь волнения. После всего того говна которое он привнес в ее жизнь, нельзя было надеяться на хороший прием. У всех есть своё кладбище ошибок из прошлого. Его же кладбище было кажется бесконечным. Ему многие говорили, что нужно прекратить корить себя и простить, но не он должен прощать себя, а она его, за все то, что он совершил. Да он хотел, как лучше, выбивая ее из колеи, как ему казалось выйдя из зоны комфорта, она сможет адаптироваться. Не смогла. Она сломалась и это было полностью его вина.
      Вина и раскаяние лишены значения и смысла. Это чувства, переживания. А не мысли. Кому они были сейчас нужны? Дженне? Это могло вызвать у него смех, какая нелепость. Чувство вины, это его крест если хотите, он не надеялся получить. Горе убивает. Очень быстро. Они проходили это. Он видел это смотря в глаза своей жены, но протянул ей руку помощи, не горевал с ней.  Чувство вины тоже убивает. Особенно тех, у кого есть хотя бы малая толика совести. Убивает медленно, по-садистски. Он терпел и как оказалось, совести у него было предостаточно, вот только где она была раньше.  Он давно перестал искать ответы на главный вопрос. Почему? Почему он поступал именно так, совершенно не обращая внимания на разрушения, оставленные за собой.
    Та ситуация, что разворачивалась сейчас на этой некогда уютной кухне, что сейчас больше была похожа на морозильную камеру. Отец Дженны был удивлен, и видимо не знал куда везет дочь и что-то подсказывало, что знай он то, что знает сейчас, он бы не стал приводить ее домой. Он был здесь лишним.  И как бы Лидия сейчас не говорила, он не мог здесь оставаться. Теща знала, как он любил ее дочь, но ничего не мог сделать тогда, а сейчас было слишком поздно. Поздно что-то менять и уж тем более строить планы. Планы. А ведь когда –то они делали постоянно, просто сидя на меленькой кухне, когда она была бремена, споря по мелочам. О таком он сейчас и не мечтал. Он перестал мечтать, реальность стала его всем. Он просто боялся. Уже не первый год мужчина был в таком эмоциональном загрузи, что даже секс не расслаблял его. Маилз забыл, когда не испытывал напряжение, и он знал, что рано или поздно все, что он копил в себе взорвется и ему оставалось только надеяться, что в этот момент он будет один. Он был как динамитная шашка, где вот-вот догорит фитиль, и не останется ничего.
       И вот сейчас ее голос, тихой, что укрывал его как покрывало.  Она просила его остаться, но он не мог. Не мог присутствовать на этом семейном обеде, он не был частью этой семьи, как бы это грубо не звучало. Однако правда редко бывает радужной, они жили в реальном мире.  Он бы хотел провалиться сейчас сквозь землю, но не мог. Единственное было в его силах, это сократить свое время пребывание тут.
     - Я не думаю, что это хорошая идея, к тому же у вас, наверное, были планы, но тут вписался я, так что…  - говорил мужчина, когда же он почти почувствовал взгляд Лидии, на его спине и дочери. В попытке защ[float=right][/float]итить ее, он делает шаг в сторону, закрывая девушку от матери. – Если только на кофе и я бы хотел извиниться за вчерашнюю встречу, я не думал, что все получиться вот так. Я не имел право врываться в твою жизнь опять. – Прощение, он опять просил прощение. – Если можно я бы хотел…- говорил он, когда за спиной раздался голос Лидии. – Вы виделись? Когда? Почему я этого еще не знаю. Дженна не позвонила, а ты Маилз рассказал не то, что важно,- расстраивалась бывшая теща.  Роу был готов на многое, чтобы только она успокоилась, но ситуация только накалялась, мало ли что она еще расскажет. – Лидия,- его губ коснулась улыбка, слегка снисходительная, что заставила женщину напрячься. – Не оставите ли вы меня с Дженной, наедине, я бы хотел поговорить с ней. С вашего разрешения мы прогуляемся,- говорил Маилз, подходя к Дженне и просто умоляюще смотря на нее, девушка сдалась, они покинули дом. – Обед через час, возвращайтесь,- счастливее, чем следовало крикнула мать девушки им вслед.
     Они отошли на приличное расстояние, прежде чем он заговорил. – Я понимаю, я не лучшая компания, ты не обязана говорить со мной, мы можем просто помолчать, если хочешь, - пожимал он плечами. Он решил для себя, что больше не сделает ничего, что бы надавить на нее. Он просто не имел право.

— Нельзя забыть по мановению волшебной палочки.
— Можно. Условие простое — забудь, или умрешь.

    Она нервничала. Сильно. И причиной был не бывший муж, а мать, которая всячески воспитывала дочь доводя в ее собственных глазах до идеала. Причем рамки этого идеала знала только она сама. Маилза всегда это удивляло и ему было жаль, что она не видела, насколько ее дочь идеальная в своем несовершенстве. Он это любил, даже когда она портила его рубашки, когда забывала разогреть ужин вовремя, ведь рубашку можно купить, а ужин разогреть вдвоем, обнимая ее за талию и шепча всякие глупости, пока ужин крутился в микроволновке. Все это теперь казалось сном, сказка которая превратилась в кошмар и никакого хепи энда.
[float=left][/float]   Он давно во всем винил себя. И теперь он расплачивался за это. Слишком сильно он ее любил, слишком сильно давил на нее, не замечая, что разбивает ее душу. Роу мог быть разным, но с ней не был таковым никогда, до того периода, когда все пошло на перекосяк. Он признал это и хотел бы объяснить ей, но стоило ли это делать сейчас? Когда она живет своей жизнью, без него, где ему место нет. Надо было признать, что он довольно легко управлялся с Лидией, но иногда эта женщина была невыносима. Дженна была просто героем в его глазах, когда терпела эту невыносимую порой женщину, пусть она и желала добра дочери, это было жестко. Роу лишь надеялся, что она не станет давить на дочь, ведь после развода прошло достаточно времени, что бы они начали двигаться дальше, но недостаточно, чтобы забыть. Забвение — такая же неотъемлемая часть жизни, как и память. Человеку свойственно забывать. Со временем.
   Они шли уже некоторое время, в неудобной тишине, Маилз не хотел прерывать ее, если так она готова быть с ним рядом, что ж он будет. Низко? Нет. Он упал низко только тогда, когда не понимал, что делает, когда потерял способность мыслить. Будучи дезориентированным, раненым зверем, совершал ошибку за ошибкой.  Как говорил его друг, хороший адвокат, который строил из себя его психоаналитика, он просто свернул ни туда, надо просто вернуться в место, где ты ошибся и вот он здесь. – Это меньшее что я мог сделать, иначе твоя матушка устроила нам допрос, а у нему не готов,- шутил Маилз, сложив руки за спиной, идя рядом с ней не смея больше сказать ничего, что бы нарушило эту тишину. Было странно вот так спокойно говорить с ней, но чтобы это не значило, ему нравилось. Он был благодарен ей и быть может именно сегодня они более готовы к сотрудничеству, нежели были готовы вчера.
   После развода, он просто собрал вещи и уехал, чтобы не рвануть к ней домой, и устраивая очередной скандал, доказывать, что еще не все кончено. Телефон был выключен, ничто не напоминало ему, что все осталось позади, кроме кольца на пальце которое он так и не снял. Если он его снимет, он признает, что все кончено. Однако рано или поздно ему придётся придется это сделать. И он сделает. Позже, уже в Лондоне, когда пришел в себя и все осознал. В тот вечер он напился, подрался, уволил всех тех, кого хотел. Не было больше того, каким он был с Дженной. Телефон он включил только через месяц, когда все уведомления были просрочены, кроме сообщения от риэлтора, что дом продан. Это был тот момент, который стал переломным для него. Больше их дома не стало, больше не было их.
    Мужчина не знал, что было в ее голове, но следующая фраза заставила его остановиться. Их собака. Нота. [float=right] [/float]Это пожалуй единственное, что оставалось с ним всегда. Если кратко о предыстории, они купили щенка за цент, символическую цену у человека, что раздавал щенков. Непонятной породы, но с вечно наивными и преданными глазами. Чем больше шло времени, тем больше становилась эта псина, но его взгляд оставался такой же наивный и преданный. Когда они разошлись, пес грустил, его даже хотели сдать, но Маилз не смог его предать. Животное осталось с ним, как напоминание. Нота искала хозяйку, проверяя дверь, каждый раз, на каждый шум. Однако никто не приходил. Роу толко гладил ее, что бы успокоить и ей пришлось привыкнуть.
      - Она у меня, я не смог ее отдать. В конце концов кому нужен был уже взрослый пес. Она тосковала по тебе, в Лондоне, ходила встречала, ты же знаешь ее. – Мужчина улыбнулся, представляя, как обрадовалась бы собака, оказавшись сейчас рядом с Дженной. – Я понимаю, что возвращаться сюда было не лучшей идей и я это осознаю, как и факт того, что Нота будет счастлива тебя увидеть. Если ты хочешь я готов привести ее тебе, или встретимся где-нибудь. Она поживет у тебя, а потом посмотрим как поступить,- говорил он ей, надеясь, что девушки понравиться такая идея и она воспользуется ею. Нота выросла в красивого пса. Именно эта псина заставляла его покидать дом, а не заседать дома с бутылкой чего-нибудь покрепче, когда мысли были совершенно не о том. Надо было признать, что заметил он этого не сразу, он вообще замечал в тот период слишком мало.
       Дойдя до парка, они сели на лавку, вокруг не было ни души, лишь редкие бегуны, что были на своей волне. Ему хотелось сказать что-то еще, но он не решался. Маилз был похож на неопытного мальчишку, которому просто нравиться девочка, но он ничего не делал, что бы показать ей это. Может нужно было просто начать, просто сказать все как есть? И тогда она совершенно не узнает его. Роу всегда гордился свой выдержкой, и теперь от нее не осталось ни следа. Все-таки человеческий мозг занятная штука, выбитый из привычной среды, [float=left][/float]человек мог вести себя совершенно иначе, ввергая окружающих в шок. – Дженна, я бы хотел тебе многое объяснить из своих поступков тогда. Я правда слишком поздно понял, что творю. Мне хочется верить, что все случилось так, должно было, но это не так. Я сам разрушил все хорошее что бы между нами, и я постараюсь донести это твой матери, даже если это будет стоить ее хорошего отношения ко мне,- начал Маилз смотря вдаль, зная что она слышит его.  – Я не прошу второго шанса, это непозволительная роскошь для меня и я практически смирился с этим, как и со многим в этой жизни, она преподала мне сильный урок, и так как я пережил это, это только мой провал или достижение,- ему было сложно говорить, он редко был искренним до конца. Роу редко придавался подобному, это было не в его натуре. – ты не должна отвечать, просто выслушай меня. Ты была всем для меня, раем, затем адом, и не потому что ты была такая, просто я не справился. Каждый по-своему переживает свою боль, и я делал это неправильно, что привело к катастрофе в моей жизни, - впервые взглянув на нее, он произнес то что делал в последнее время так часто. – Прости меня, что оказался недостаточно сильным что бы быть рядом.  Если тебе будет лучше я уеду. Я правда не хочу что-то портить в твоей жизни снова,-  он не ждал ответа. Он просто реально был готов исчезнуть здесь и сейчас если она того захочет, он мог уехать обратно в Лондон, заниматься своей повседневной жизнью и пытаться забыть, каким был уродом. Маилз забыл, что она доверяла ему,  а он не смог оправдать этого доверия, что в сущности, стало полным фиаско. Он был спокоен, смирение, если хотите, он давно примирился с этим.

You hold the answers deep within your own mind.
Consciously, you've forgotten it.
That's the way the human mind works.
Whenever something is too unpleasant, to shameful for us
to entertain, we reject it.
We erase it from our memories.
But the answer is always there.
      Ебучий случай. Роу слишком поздно понял, что ей все равно, что он говорит и что думает. Но это было ожидаемо,[float=left][/float] ожидаемо и все равно, непонятным для него фактом. Маилз усмехнулся про себя, но лишь кивнул на то, что ей не нужна собака. Он сам сейчас больше походил на собаку, брошенную и никому ненужную. Жалкое зрелище. Еще никогда он не думал, что опуститься так низко на самое дно, хотя и понимал, что виноват в этом сам. Зачем был говорить что-то? Когда  ей было плевать, только для собственного удовлетворения, которое нужно было запихнуть куда подальше в самую темную сторону своей  сущности. Она просто сказала очевидные вещи, и он вынужден был согласиться. Роу был прав с самого начало, надежды не осталось. Не осталось ничего. Роу раньше приходил с работы и садясь на диван, ловил печальный взгляд Ноты, они не разрешали собаке залазить на мебель, но теперь он просто хлопал рядом с собой, а она запрыгивала и ложилась рядом, ложа голову ему на колени, заглядывая в глаза. – Я знаю, - просто отзывался он. Теперь они были только вдвоем.
     Он видел, как она дрожит, воспоминания были болезненными и такими родными. Однако для него это было все, что осталось от прошлой жизни, даже смешно. Некогда уверенный в себе мужчина сейчас, вел себя так, как презирал раньше любого за подобное поведение. Казус. Нужно было прекращать это. И взять себя наконец в руки, Майлз знал, что-либо он соберется, либо уже не сможет подняться с колен. Он так долго думал, что давно твердо стоит на ногах, но именно Дженна показала сейчас ему, что он еще на коленях. За это можно было ей сказать спасибо, но он никогда не скажет это вслух, гордость не позволит.
      Может быть ему действительно стоит уехать в Лондон, ведь теперь он четко понимал, Дженна его больше не любит, он ей чужой человек, который испортил ей жизнь. Испортил отношения с матерью. Роу видимо мастер все портить и разрушать. Его внутреннее я рассмеялось. Это было так жалко, что наполнил мужчину злобой, и если раньше он во всем винил ее, то теперь только себя. Знаете, процесс принятия вещь весьма занимательная. Вот и сейчас это происходил у него внутри, только глаза выдавали его, однако она не могла этого видеть, ведь они смотрели перед собой, сидя на скамье разговаривая как два шпиона, стараясь не выдать себя. Маилз любил смотреть ей в глаза, когда она улыбалась или смеялась, как ее губы складывались в букву о когда она удивлялась и как она выдыхала его имя. Этого кажется Роу не сможет забыть никогда, как бы не хотел забыть. Иной раз забвение — это дар божий. Иной раз лучше забыть, чем помнить. Подобная слабость была ранее не позволительна для него, но сейчас, это был реальный выход, но он знал, что не сможет забыть все пять лет брака в котором хорошего было больше, чем плохого. Брака, который был разрешен маленькой трагедией для окружающих и непреодолимой пропастью для них двоих. Сколько бы сейчас был их дочери? Почти три года. Это было слишком больно осознавать и еще больнее принять. Роу ненавидел наблюдать за счастливыми семьями, поэтому не ходил в те места, где мог таковые заметить, ведь это могла быть и их жизнь. Могла, но никогда больше не станет.
       - Я это понимаю, и больше не заговорю об этом, никогда,- простая констатация факта, но сейчас прозвучала как большая и жирная точка. Вот так просто. Дальнейшее предложение от Дженны удивили его, но он сдержался.[float=right][/float] Внутри у него все вскипело. Неужели она думала, что он мог бы сделать это, зная, что у нее будет его ребенок, он уже никогда не сможет оставить ее, а она не подпустит его к нему. Это была двоякая палка. С одной стороны, он хотел от нее ребенка так сильно, как вообще мужчина может хотеть детей от любимой женщины, с другой он не сможет постоянно быть рядом, но достаточно ли он силен, что бы отступить. Ему нужно было время. – Я обещаю подумать над твоим предложением, ведь подобное не предполагает моего участия в воспитании этого ребенка, а это серьезный шаг. Насчет денег не переживай, это последнее что меня беспокоит. – Говорил он, совершенно спокойно, когда внутри все разрывалось на части. – Нам лучше вернуться, иначе Лидия сама придет сюда, - подытожил мужчина, поднимаясь, он предложил ей руку, без особой надежды что она ее примет. Они шли в сторону дома в полной тишине, кажется даже бегуны исчезли на их пути.
      На пороге их встретила Лидия, смотря в их лица. Губы Маилза дрогнули в легкой улыбке, когда он пропустил Дженну вперед, он хотел даже уйти раньше, но что-то подсказывало ему, что эта женщина не позволит этому случиться. – Ну что? Нагуляли аппетит? - говорила она и кажется была счастлива, смотря на них двоих. Как бы он хотел, чтобы она оказалась права, но это было не так. Они уже никогда не будут теми же счастливыми людьми, что любили друг друга, слишком много грязи было вылито во время развода. – Да, - отозвался мужчина и Лидия взяла их обоих под руки буквально потащила в столовую, где уже был накрыт стол и ждал отец Дженны. Эту трапезу нельзя было описать однозначно. Разговоров было мало, но один ему запомнился. – Маилз, как дела в компании? Помнишь ты рассказывал о неприятностях в Лондоне,- напомнила Лидия, от чего мужчина поморщился. Неприятно было вспоминать провал, когда твой клиент был убил, а на тебя совершенно нападение. – Да, одна из сестер спаслась, да и успел увернуться, вы же знаете, что если бы я был нужен кому-нибудь там наверху, давно бы отправился,- усмехнулся Роу. После того как он развелся и пересмотрел приоритеты, его собственная безопасность не волновала его, ведь дома Маилза больше никто не ждал, не для кого было быть осторожным. Ведь всегда его якорем была Дженна, ее «будь осторожен», всегда работали безотказно. Теперь же он все чаще выходил в поле.  «Может быть давно пора, ты слишком много уже упустил» - подумал про себя Маилз. Это было правдой, всего на секунду, он хотел что бы это нападение было для него последним, но видимо все было слишком просто. – А Дженна вот занимается картинами, у нее хорошо получается,- хвасталась мать успехами своего ребенка. – Это очень хорошо, если не против, я бы хотел, что-нибудь увидеть? - интересовался Роу, поднимая на нее глаза. У нее всегда был талан, но сейчас он раскрылся, и мужчина действительно был рад за нее, ведь именно хобби имело хоть какое-то значения, хоть как-то отвлекая от действительности, которая порой больше походила на фильм ужасов. - Ну, если получиться, позже конечно,- добавляет он.